От удивления глаза из орбит полезли.
На смех «пробивать» начало. Он только представил себе, как Бельская
за ручку ведет горничную в ее форменном фартуке и белой косынке к
нему в комнату, тут же глаза заслезились. Уже не смех, а ржание
лезло из него. Сдерживался как мог, отчего гримасы на его лице
сменялись одну за другой. Зубами скрипел, стараясь не начать ржать,
как конь. Ну, как ему еще было реагировать на такое предложение?!
Только так и никак иначе!
- Ты плачешь? Я обидела тебя? -
ахнула женщина, разглядев красного от натуги сына. - Извини меня,
мой мальчик. Я не хотела этого..., - Алексей уже кусал губу,
сдерживаясь из последних сил. - Мне надо было самой догадаться, что
это оскорбит тебя. Ты ведь так любишь цесаревну. Бедненький
мой.
Бедняжка! Какого же она хорошего
мнения оказалась о сыне. Подумала, что того до глубины души
оскорбило её предложение. Ей стало так стыдно, как еще никогда до
этого не было. Как она, вообще, могла только подумать, что ее
Лешенька согласится на такое постыдное дело?! Как?! Ведь, это
оскорбление его чести! Боже, какая же она оказалась дура!
Получается, она не просто оскорбила его, а еще и унизила.Бельская
вся похолодела в душе. Он любит, искренне, всей душой. Это самая
чистая первая любовь, а она испачкала это чувство.
Словом, женщина себе такого
напридумывала, что тут же разрыдалась. Не видя ничего, она вскочила
с места и бросилась за дверь. Алексей же накинул на голову одеяло
и... начал ржать. До слез, до колик в животе, до икоты, смеялся он.
Снова и снова представлял, как халатик горничной укорачивается все
сильнее и сильнее, а ее взгляды становятся все призывнее и
призывнее. В какой-то момент, до него доходит, что идея Бельской
является не такой уж и смешной. Организм тоже настойчиво
сигнализировал ему об этом всеми возможными знаками и сигналами.
Мол, хозяин ты ржать прекращай, а подумай хорошенько. Лизавета —
женщина справная, в самом соку. Грех от такого отказываться. От
таких мыслей начал заводится...
- Б...ь! Что-то совсем у меня крыша
едет. Нужно окончательно завязывать со всеми своими соплями, -
глубоко задышал Алексей, пытаясь успокоиться. - Проблем впереди
вагон и малая тележка, а я горничную в пеньюаре представляю...
Квазар, пень механический! Какого черта ничего не делаешь?!