Шёпот - страница 21

Шрифт
Интервал


Кажется мы встряли по самое не балуй. Замечаю неадекватное лицо старшины. Уж не хочет ли этот идиот прикарманить...

Коллинз вскинул пистолет и выстрелил не ждущему подвоха Жабу в голову. Потом хотел повернуться ко мне, но краем глаза заметил направленный на себя ствол моей винтовки и, как бы между прочим, поставил своё оружие на предохранитель и спрятал в кобуру, будто и не собирался в меня стрелять. Хотя на его лице я прочитал совсем другое намерение — двоим нам живыми из этого зала не выйти. Хорошо хоть свои игольники он уже разрядил и прекрасно знает, что моя пушка прошибёт его броню. Не в любом месте, но прошибёт.

- Сам понимаешь, приятель, - заискивающе улыбнулся старшина. Небось сейчас судорожно пытается вспомнить сколько я раз стрелял и остались ли у меня ещё заряды. - Что знают трое, то знает и свинья. Поделим пополам.

- Ага, - согласился я и надавил гашетку. Шёёёп. С влажным чмоканьем голова Коллинза разлетелась фонтаном брызг, а в стене напротив выбило дыру. - Только эта поговорка звучит несколько иначе. Там про двоих свиней, приятель.

Обезглавленное тело Коллинза завалилось на спину. Крышка кейса захлопнулась. Я глянул на Жаба, вдруг жив? Дисковый пистолет старшины оставил едва заметный разрез на лбу сержанта, входное отверстие почти не видно под волосами, но быстро вращающийся плоский снаряд с изменяемой траекторией полёта, без вариантов повредил содержимое черепа. После таких попаданий не выживают.

А ведь эти парни были мне почти что друзьями. Каждый спасал мой зад дюжину раз, рискуя своей собственной шкурой. Пусть мы трое и такие разные, но доверяли друг другу спины.

Француз - задавака и сноб. Он величал себя мудрым легионером, и считал старшину тупым америкосом, а меня русским, который в закрытой комнате, имея в руках три стальных шара, умудрится один потерять, а один сломать. Жаб бросив мимолётный взгляд на расположение противника мог легко определить как действовать с наибольшей выгодой и выжить при этом.

Коллинз — редкая скотина думающая, что весь мир должен служить великой Америке, а всё лучшее это исключительно заслуга американцев, от победы во второй мировой до первого полёта в космос. Мы с Жабом заманались выслушивать подобные бредни. Лучшая (в нашем положении) черта старшины — совершенная безжалостность и бесшабашность.