— Влюбленность — это страсть. Сметая все на своем пути, ты жаждешь получить желаемое, чего у тебя нет, но обязательно будет. Сиюминутная прихоть. Невзирая ни на что, ты стремишься к этой цели. Но, достигнув и заполучив то, к чему стремилась, пресыщаешься очень быстро. Страсть, словно пламя, оставляет после себя выжженное поле чувств, которое зовется пустотой. Так и твой стражник жаждет получить тебя как нечто невероятно диковинное и недоступное, а наигравшись, выбросит на растерзание голодным псам.
— Зачем ты говоришь такие ужасные вещи, Шаваро? Дитар не такой, вот совсем! Ни капли! А ты уличаешь его в злодействе, которое он не совершал, да и вряд ли способен.
Я и правда обиделась. Сегодня был такой чудесный вечер. Этот танец оставил столько счастья моей душе, казалось, я буду помнить его вечность. А его объятия — нежные, теплые, как он извинялся передо мной за свою несдержанную напористость. Разве это то чувство, которое уничтожает, разрушает, выжигает?
— Тогда, что, по-твоему, любовь? Раз страсть так ужасна!
— То, что на выжженном поле способно прорастить цветы.
Дитар с братом оговорили четкие детали плана на завтра и раздали указание всем воинам во дворце, каждый из них имел свой пост и должен был исполнять определенные действия.
На прогулке в городе Дитар окончательно уверился в том, что нападут завтра во время празднования во дворце. Соглядатаи на крышах и в подворотнях не заметили даже малейшего шевеления, значит — вполне могли спугнуть осторожных убийц.
О, глупый Адаваль, что тебе стоило провести закрытую помолвку? Теперь заваривается не самая приятная каша.
— Ты точно уверен, что нашел его? — уточнил Рене в очередной раз, задумчиво потирая подбородок.
— Почему ты сомневаешься? — Дитар нахмурился, впервые взгляд его брата был таким отсутствующим, словно мыслями тот находился где-то в другом месте.
— Посуди сам, — советник развел руками. — Мы его искали довольно длительное время. А теперь он сам явился прямо к нам в руки. Не слишком ли все просто и легко?
— Я тоже думал об этом! — воин прошелся вдоль массивного стола, за которым восседал брат. — И тоже склоняюсь к мысли, что он не совсем тот, кто нам нужен. Как только мы схватим подельника, мы запросто можем выведать правду и личность его хозяина. Олигеро любому язык развяжет — он мастер в этом деле.