Было еще только половина шестого, но пивные уже вовсю стонали от нашествия юнцов в деловых костюмах, с нелепыми усишками и их болтовни о том, куда катится мир. Нам удалось отыскать свободный столик в баре небольшой гостиницы под вывеской «Двугорлый лебедь», где Соломон устроил настоящий спектакль расточительности, роясь по карманам в поисках мелочи. Я посоветовал ему списать пиво на служебные издержки, на что он тут же предложил мне запустить лапу в тридцать тысяч фунтов на моем счету. Мы бросили монету, и я проиграл.
– Безмерно обязан вам за вашу доброту, командир.
– На здоровье, Давид.
Мы присосались к бокалам, и я закурил.
Я ждал, что Соломон первым поделится своими наблюдениями о событиях прошедших суток, но ему, похоже, больше нравилось просто сидеть и слушать, как шумная компания риелторов за соседним столиком обсуждает автомобильную сигнализацию. Он умудрился сделать так, что я почувствовал, будто поход в бар – целиком и полностью моя идея. Меня такой поворот совсем не устраивал.
– Давид.
– Сэр.
– Это ведь не просто дружеские посиделки?
– Дружеские посиделки?
– Тебе ведь велели вывести меня куда-нибудь, не так ли? По-приятельски похлопать по спине, угостить выпивкой, выяснить, не сплю ли я с принцессой Маргаритой?
Соломона всегда раздражали упоминания королевской семьи всуе, почему, собственно, я и затеял весь этот разговор.
– Я должен находиться рядом, сэр, – буркнул он наконец. – И я просто подумал, что будет веселее, если мы где-нибудь посидим за одним столиком.
Похоже, он решил, что ответил на мой вопрос.
– Что происходит, Давид?
– А что происходит?
– Послушай, если ты и дальше собираешься сидеть, таращить глаза и повторять за мной как попугай, то вечерок у нас получится скучноватым.
Пауза.
– Скучноватым?
– Слушай, заткнись, а?! Ты же меня знаешь, Давид.
– Имею честь.
– Меня можно назвать кем угодно, но только не наемным убийцей.
Он глотнул пива и облизнул губы.
– Из моего опыта, командир, я знаю, что никого нельзя назвать наемным убийцей. До тех пор, пока он им не станет.
Пару секунд я смотрел ему в глаза.
– Я сейчас очень сильно ругнусь, Давид.
– Как вам будет угодно, сэр.
– Твою мать! Что ты хочешь этим сказать?
Риелторы переключились на тему женских сисек, этот неисчерпаемый источник веселья. Их гогот заставил меня почувствовать себя стосорокалетним стариком.