Ещё и однозначно нездешний. По всей видимости –
откуда-то из Европы, с подконтрольных Коалиции территорий. По всей
вероятности – бывший военный, а для них просто не существует такого
понятия как «превышение самообороны». Если шакальё не ошиблось, и
убийце действительно не больше сорока, он может оказаться бежавшим
солдатом Коалиции, из тех, кого набирают приглядывать за своими же
соотечественниками, чтобы те не учудили бунт. Если же ему больше,
он может оказаться и старой закалки, из действовавших вплоть до
конца войны партизанских отрядов – хотя этих гадюк уже лет
тридцать, как должны были передушить.
Как ни крути, оба предположения потенциально
означали, что их «призрак» – военный преступник, с которым разговор
по определению должен быть краток. Ко всему этому добавлялись
отнюдь не иллюзорные подозрения, что они имеют дело не просто с
бывшим солдатом, а с неликвидированной марионеткой. Напрягало
Алекса и то, как старательно Скотт пытается замести всё под ковёр.
Если инспектор так переполошился, то догадка, скорее всего, верна.
Практически наверняка верна, иначе старина Мэтт не встал бы на
дыбы, решив изъять и удалить записи с камер, а заодно и нагрузить
весь отдел, чтобы никому даже в голову не пришло расследовать
инцидент.
В курилке накануне как раз прозвучало вдумчивое
мнение Форстера, что это не просто дурь и паранойя Скотта.
Инспектор знает, что делает и почему, ему не нужны лишние потери, и
уж тем более не нужно бессмысленное геройство подчинённых, не
понимающих, что тянут руки к оголённым кабелям. Мэтт недавно
проводил инструктаж в «профилактических целях», не в первый раз уже
напоминая:
«Ваше геройство –
это, в первую очередь, нарушение техники безопасности. Реже –
исполнение заведомо самоубийственного приказа сверху. В любом
случае оно закончится вашей смертью, вероятно, глупой и бесславной,
и никому от этого легче не станет. Даже если вас посмертно
представят к награде и памятник воздвигнут, вам от этого будет уже
ни холодно ни жарко. Как и вашим товарищам и родственникам, если
таковые имеются. Как и всем тем людям, которым вы могли бы помочь и
которых вы могли бы спасти, если бы действовали согласно
инструкции. Я на таких идиотов за войну насмотрелся, и они все
заканчивали не просто плохо, а очень
плохо