В передовой дозор назначили Колю
Мазурина и молодого Юру. Их снегоход по возможности разгрузили и
отпустили вперед метров на триста. На каждом повороте дозор
приостанавливался, внимательно осматривал в бинокль и тепловизор
местность и, если не было ничего подозрительного, двигался дальше.
Колонна катила следом.
На реке было тихо. Иногда маршрут
пересекал звериный след, как правило, волчий, но ни один хищник не
решался выйти навстречу громким вонючим жукам, бесцеремонно
вторгшимся в этот нетронутый еще человеком мир. Небо сплошь было
затянуто низкими тучами, и сквозь серую мглу солнце проглядывало
размытым белесым кружком, на который можно было смотреть даже не
прищурив глаз. Иногда, недолго, сыпал несильный снег. Лес по
берегам был черен и однообразен, и порой казалось, что в мире
осталось лишь два цвета: черный и белый.
Поселок киприотов обнаружили
внезапно. Только повернули за очередной поворот, и на левом берегу
увидели типовые, привычные уже домики. Люди в них жили однозначно
до крайности беспечные. На улице – никого. Ни суетящихся по
хозяйству мужчин, ни играющих детей, ни даже элементарного дозора.
Группа подъехала почти вплотную прежде, чем первый любопытный вышел
посмотреть, что за шум там, снаружи. Видать, расслабился народ
после того, как албанцы исчезли. Правда, едва обнаружили гостей и
различили флажок, развевающийся над головной машиной, как в течении
минуты на улице оказалось все население поселка, включая женщин и
детей.
Встреча была по-южному бурной и
эмоциональной. Хозяева кричали, прыгали, обнимали друг друга и
гостей. Мужчины разглядывали машины и оружие, женщины - одежду. И
те, и другие с любопытством косились на тщательно закрытые
брезентом нагруженные волокуши.
Пока проходила народная
встреча-на-Ангаре, Михайленко отозвал в сторонку главу поселка.
Представился. Староста, в прошлой жизни акула кипрского турбизнеса,
сносно владел английским и даже знал пару десятков русских слов,
так что объясниться вполне получилось. Население поселка было
надергано со всей греческой половины острова и заброшено на берег
реки рядом с поселком. Шок, понятно, был колоссальный. Еще бы,
люди, которые всю жизнь ходили едва ли не в одних трусах, жили под
пальмами у теплого моря, вдруг оказались в сибирской тайге, да еще
и осенью. Но сумели приспособиться, как-то обжиться. Оружие было –
пара дробовиков и с полсотни патронов. Но вот одно ружье сгинуло
вместе с охотником где-то в лесу, а другое забрали албанцы. Здесь
тоже не обошлось без предательства. Второе ружье было, как раз, у
парня, приехавшего из Украины. Его повстречали албанцы и сделали
предложение, за которое тот ухватился руками и ногами. В сумерках
привел бандитов в поселок и принял активное участие в установлении
новой власти. С ними и ушел, забрав свое ружье.