– …ать твою! Где ты… Я тебя… – гневно забулькал Сергеич, не закончив ни одной фразы.
– Письмо у меня в руках! – крикнул я, не скрывая своих чувств. – Можно подумать, что свет клином сошелся на этой бумажке! Нет здесь никакого штампа!
– Ладно, ладно! – строго укорил меня Сергеич. – Прикуси язык и бегом ко мне с этим письмом!
– Я же сказал: на нем нет штампа!
– Все равно тащи сюда!
– Ты меня запутал своими указаниями! На набережной ты говорил, чтобы я сжег письмо, если на нем не будет штампа!
– Но ты же его еще не сжег!
Сам не знаю, почему я начал врать.
– Сжег, Сергеич, сжег. Ты опоздал. Раньше надо было предупредить, чтобы я его сохранил.
– Хитрый очень? – недоверчиво произнес Сергеич. – Ну, дюдик хренов, доиграешься ты у меня!
– Если хочешь, я могу привезти тебе пепел. Правда, я выкинул его в унитаз, но еще не смыл.
Я слышал, как трубка скрипнула в руке у Сергеича. Он шумно засопел.
– Еще раз напоминаю, – произнес он тихо, но выразительно. – Никакого письма я тебе не давал и Лешку в Кажму не посылал.
Я обрушил трубку на аппарат с такой силой, что чудом не расколол ее надвое. Вино гасило раздражение слишком медленно. Конечно, не стоило разговаривать с милиционером в таком тоне, но я ничего не мог с собой поделать. Меня всегда бесило, когда я видел, как откровенно трусит мужчина. Откровенная трусость – это не просто порок отдельно взятого типа. Это компромат на всех представителей мужского пола, их бессовестная дискредитация. И потому все во мне бунтовало.
Чтобы ускорить процесс приведения нервов в порядок, мне пришлось выпить вторую бутылку. Это были запасы Ирэн. Она добавляла вино или коньяк в чай – по одной ложке на стакан. Обычно бутылки ей хватало на два месяца, если мы с Лешкой не помогали.
Порыв ветра просочился через старые оконные рамы, и закачались жалюзи. Мне стало холодно и неуютно в этом кабинете, в котором, словно наглые бродяги, запросто гуляли сквозняки. Я вырвал письмо из скоросшивателя и пошел в соседнюю комнату. Благодаря отсутствию окон там сейчас было уютнее. Диван, журнальный столик, искусственная пальма с напольным кашпо. На одной стене – картина с изображением скользящей по морю яхты. На другой – карта района. В углу – пузатый самовар. Если бы я не выпил вина, то обязательно махнул бы пару чашек чая с ароматными травами, которые собирала в горах Ирэн.