Этот Очень Дикий Запад отец и его сын - страница 14

Славка некоторое время лежал молча, только плечи его иногда подрагивали. Наконец он не оборачиваясь спросил:

- Через сколько времени я умру?

- Не знаю. Этого никто не знает. Разве только Бог? Инсулина хватит недели на три точно, а возможно и больше. Но никогда не знаешь, что произойдёт. Нельзя сдаваться и себя хоронить! Жизнь такая штука, что в последний момент может всё измениться! Может мы найдём инсулин, может получится вернуться назад, а может у тебя пройдёт диабет. Я читал: в войну был случай, когда молодого солдата ранило гранатой, его принесли в госпиталь и врачи отказались делать ему операцию, говоря, что он всё равно скоро умрёт. Тот был в сознании и всё слышал. И так испугался, что стал убеждать себя, что не умрёт, приказывать своему организму, чтобы тот боролся. И свершилось чудо – он выжил! Этот метод самовнушения теперь называется аутотренинг. Говорят, с его помощью можно совершать невозможное. Может и ты так сможешь исцелиться? Главное не терять надежду! Поверь мне, что без тебя мне жить незачем. Если ты умрёшь – умру и я. Давай будем жить! Прикажи своему организму! Не сдавайся!

Это и ещё многое другое говорил в тот вечер Артём сыну. Ему было важно удержать Славку от потери надежды, чтобы он не сдавался, а всеми силами стремился жить. Артём прилёг рядом с сыном, приобнял его, а потом стал нежно гладить по руке, спине, голове, периодически взъерошивая ему волосы. В конце концов уставший и наплакавшийся Славка успокоился и уснул. А Артём долго сидел возле заснувшего сына, погружённый в тяжёлые мысли, при этом чисто подсознательно слушая ночную прерию. Он уже давно пересидел своё дежурство, когда во сне заворочался и застонал Патрик. Женщины проснулись, засуетились вокруг раненого и Миган, подойдя к Артёму, знаками дала понять, чтобы он ложился спать.

На следующий день встали довольно рано. Сообща с Грэйс и детьми кормили-поили, запрягали лошадей. Миган тем временем готовила завтрак. Перед которым Артём помогал сменить повязки Патрику и вновь напоил его своими таблетками. Потом было монотонное путешествие. Первой фурой, где ехали Артём с сыном, управляла Миган. Во второй, с Патриком и детьми рулила Грейс. От нечего делать Артём стал разглядывать доставшийся ему арсенал. Мельком он его посмотрел ещё вчера. Но сегодня занялся вплотную. Сначала перебрал длинноствольные образцы. Их было четыре. Первым взял в руки громоздкую однозарядную винтовку. Покрутив в руках, прочёл название – Спрингфилд, а рядом с названием был выгравирован тощий, словно умирающий с голоду орёл. Разобрался с системой затвора. Для перезарядки надо было предварительно взвести курок, за маленький рычажок откинуть вверх-вперёд затвор, вставить патрон в патронник и закрыть затвор. Патроны использовались, судя по маркировке 45-70. Достаточно мощные и широко распространённые в это время. Сама винтовка не понравилась - тяжела, длинна и неудобна. Решил оставить себе только из-за того, что ничего другого из относительно дальнобойного оружия у них больше не было. Следующим была классическая курковая двустволка с укороченными стволами длинной примерно 55 сантиметров. Калибр оказался 12-й. Артём даже попробовал её зарядить своими патронами - получилось. Ружьё понравилось. Затем в руки взял длинную винтовку, в которой сразу опознал систему Генри. Этот предшественник классических Винчестеров добрых чувств не вызывал: непомерно длинный, с непродуманной системой заряжания магазина, при полном отсутствии цевья, да ещё и патроны короткобойные, бокового воспламенения, принцип как у мелкашки. Отложил в сторону. Последним оказался неказистый карабин. Прочитал название - Спенсер. Ага, конкурент Генри, слыхали о таком. Только ничем не лучше. Прямая ложа, трубчатый магазин вставляемый в приклад. Неудобная скоба перезарядки. К тому же боковой курок надо взводить отдельно. И патроны хоть и крупного калибра, но также короткобойные с боковым воспламенением. Его тоже отложил в сторону. Про себя назвал эту парочку веслом и кочергой.