- Какой чай? Я сейчас как тресну тебя по лбу, так будешь знать,
как обзываться.
- Попробуй, так и тресни! Я буду кричать, что племянница врага
народа избивает пионерку. Придет милиция и тебя арестуют.
- Отличная идея, позвать патрульных. Мне и надо чтобы милиция
пришла.
- Ты сумасшедшая.
- Нет, правда. Тебе надо будет только позвать милицию и ты
пионер-герой. В "Пионерской правде" о тебе напишут, сделают
председателем совета отряда.
- Что сюда позвать?
- Нет на почту.
- Ты серьезно?
- Да, скажешь, что на почте в подвале шпионы готовят взрыв и там
будет пожар.
- Слушай Кондрашова! А может это ты все специально придумала,
чтобы насолить семье важного государственного работника?
- Какой семье? Твоей что ли? Зачем?
- Не знаю как, кто ж вас шпионов и врагов народа знает, с вашими
коварными планами?
Зинка с подозрением рассматривала Саньку, как будто видела ее в
первый раз и Санькина шпионская сущность должна как-то проявиться
на ее лице. Но, не обнаружив у бывшей подруги, ни змеиного разреза
глаз, ни злобной, кривой усмешки, Зинка чуть-чуть успокоилась и
спросила:
- Ты мне заколку свою с ромашками тогда подаришь?
- Да бери. И если что будет не так, вали все на меня.
- Ладно, все поняла.
- И еще мне нужно полено и анальгин.
- Поленья у нас дома остались здоровые, сразу не разгорятся.
- Мне именно такое и надо.
Через несколько минут здоровенное полено и две пачки анальгина
были доставлены.
- Ты беги в отделение милиции, а я пойду на почту, - сказала
Сашка.
- Ты что, хочешь этого шпиона по голове поленом огреть, а когда
его арестуют, накормить анальгином чтобы он случайно не умер?
- Ты подруга гораздо догадливее, чем я думала.
- Я такая.
- Беги в милицию, теперь тебе все слава достанется, - произнесла
Сашка, но она ошиблась.
Серыми тенями девочки разбежались по ленинградским улицам.
***
- Товарищ комиссар государственной безопасности, задержанная
Александра Кондрашова доставлена. Разрешите ввести? - молоденький
щеголеватый лейтенант щелкнул каблуками, отдавая честь старшему по
знанию.
- Вводи.
Войдя в кабинет, Сашка увидела майора, который когда-то уже ее
допрашивал и седого высокого мужчину, которого лейтенант назвал
комиссаром государственной безопасности.
Сашка вошла в кабинет и не спрашивая разрешения уселась в
кресло. Вид у нее был неважный. Щеки измазаны в чем-то черном,
рукав платья разорван. Ей показалось, что комиссар глянул на нее
осуждающе, но она настолько устала, что ей уже было все равно.