-
Боже! Неужели эта шикарная красотка в не менее шикарном красном моя невеста?
О,
да, Гаррет точно был пьян! И початая высокая бутылка Мартини-Спирит рядом с его
рукой и пустым бокалом говорила далеко не в его пользу. И, судя по всему, она
была уже не первой, да ещё и стояла не на зеркальной полке за спиной у бармена.
-
И как долго вы тут... обедаете? – она в упор проигнорировала комплимент
поддатого жениха, поскольку ей впервые было не до подсчётов свернутых мужских
шей и заинтересованных её появлением взглядов. И следующее действие скорее было
рефлекторным, нежели осознанным: нагнуться и клюнуть Гаррета их ритуальным
приветственным поцелуем в его попахивающие апельсином, полынью и...
перехватывающим дух перегаром чуть влажные губы. Он всегда начинал их
облизывать, когда выпивал чуть больше "трезвой" нормы. И ей не всегда
это нравилось!
-
О... вообще-то уже прилично. – он рассеяно посмотрел на циферблат своего
Ролекса, но, похоже, так до конца и не определился с точным временем.
-
Ты что, курил? И кто же тебя сумел надоумить на подобный подвиг после пяти лет
завязки? Хотя можешь не отвечать... – пришлось сделать повторную попытку с
выявлением в близ сидящих за барной стойкой посетителях того самого именитого
дружбана Дика. Но никто на них прямо не смотрел и не пытался проявить должного
интереса. Что за?..
-
Что ж, мэм, каюсь, это действительно был я.
Нет,
она не увидела, а именно почувствовала, как Он перекрыл ей спину и все пути к недавнему
отходу своей жутко осязаемой тёплой тенью с более сильным ароматом всех
перечисленных ранее запахов. В том числе и эфира горького миндаля,
скользнувшего со звучным голосом незнакомца по её собранным на затылке в
высокую строгую прическу платиновым волосам и обнаженной шее. И, да... это было
подобно той самой недостающей искре, запустившей необратимую химическую реакцию
предшествующего взрыва термоядерной бомбы.
Перед
глазами всё поплыло, в голову долбануло так, что Джо чуть было сама не дёрнулась
и не пошатнулась, как от сильнейшего подземного толчка. Сердце, казалось,
отбивало дикую чечётку, где только можно и невозможно, размножившись хаотичной
вибрацией-дрожью во всём теле – в висках, глазных яблоках, гландах и даже в
пятках.
И,
конечно же, как раз в эту самую секунду, Гаррету приспичило вставить свои
бесценные пять центов.