Северную трибуну венчало аляповатое
табло с механической минутной стрелкой. На нем счёт матча и
названия городов (но не команд) высвечивались лампочками,
расположенными, словно индексный пунктир на почтовых конвертах. 22
мая войдёт в историю стадиона. Почти с центра поля этот артиллерист
местного разлива бабахнул что было силы, и... не рассчитал. Мяч
принял траекторию миномётного снаряда («рамка» осталась метрах в
двадцати под ним), прочертил небо кометой и, встретив на своём пути
корпус табло, отскочил, упав к ногам работника стадиона
безжизненным печёным яблоком — камера лопнула. Полопались частично
и лампочки. Вместо города Саратов там теперь красовалась надпись
«С.рат.ı».
Раздался возглас восхищения. Вот это
был удар! Метров ведь под сотню мяч пролетел, так и дальше бы
летел, но... Но потом люди проооочитааалии. И осооознаалии.
Засвистели и загудели.
Бубенцу выдали новый мяч. Масик
решил, что хрен какой-то местный щуплый его перебьёт. И грянул. Мяч
по совсем уж вертикальной траектории ушёл в затянутое перистыми
облаками небо Саратова. Бомбардиры «Сокола» — Корешков, Ломакин,
Смирнов и Лавров — побежали назад к своим воротам, потянулась
трусцой и полузащита, но понять, куда в итоге приземлится новый
орбитальный объект, никто не мог, потому особо и не спешили. А мяч,
устав находиться в отрыве от земли, плюхнулся в нескольких метрах
от штрафной хозяев. Попал на бугор местного кочковатого поля, почти
без признаков травы, и отлетел точно в ноги Арисагина, чуть
подпрыгивая. Трофимка его подхватил и понёсся к совершенно
неприкрытым воротам — два крайних защитника-то были, а вот
«артиллерист», он же центральный защитник Валентин Владиславович
Ольшанский, глядел на дело ног своих с сумбуром в голове. Теофило,
конечно, в такой ситуации и Ольшанский бы не остановил. Решив
сыграть до верного, он сблизился максимально, тем более что
голкипер страшно затянул с выходом, и аккуратно тюкнул под штангу.
Вратарь отчаянно и неуклюже опрокинулся набок, надеясь прикрыть
угол, но мяч, перепрыгнув его, в этот угол и залетел. На табло
загорелось: С.рат.ı 0 — Алма-Ата 1.
Валерий Лобановский поаплодировал и
мысленно, и даже физически, этим феноменальным ударам. Достал
блокнот и записал себе на заметку третьего номера «Сокола»
Ольшанского. Заметив эти действия старшего-младшего товарища, Нетто
махнул рукой.