– Есть!.. У них там был телевизор, и они ему сказали, что телевизор у них есть.
– А он что?
– А он попросил их разрешить ему посмотреть, но они ему отказали. С какой это стати он будет у них там сидеть перед телевизором и смотреть?!.. – водитель сломавшейся прокатной машины явно не одобрял поведения человека в измятом коричневом костюме.
– По-моему, зря они ему отказали. Ничего бы не случилось, если бы он у них там в кафе посидел и посмотрел телевизор, – заметил человек в темно-синем пиджаке, доставая из его внутреннего кармана пачку дорогих сигарет.
– Да нет, знаете ли, он вокруг себя такой психологический резонанс создает, что просто никак невозможно такое выносить!.. – не согласился шофер. – Я бы на их месте поступил точно так же.
– Да, но у меня точно такое же состояние… – проговорил человек в темно-синем пиджаке, вынимая из пачки сигарету и закуривая.
– Ну… Я не знаю… – шофер отвернулся и пошел обратно к своей поломанной машине, стоявшей у обочины.
Тем временем, к спокойно курившему сотруднику транснациональной корпорации подошел его коллега, одетый в измятый коричневый костюм. Подошедший достал из кармана несколько страничек бумаги, на которых был распечатан «чат» с одной из страниц всемирной паутины и принялся читать.
Там, в чате было написано:
«Привет, ребята, откликнитесь, если есть кто-то с каруселей!
Каких еще каруселей, что за ерунда?!
А ты кто?
Я… Нет, я серьезно, что еще за ерунда – с каруселей? С каких это еще каруселей?
Эй, народ, откликнитесь, кто есть с каруселей?
Нет, я что-то не въезжаю, что это за тип тут появился и какие тут еще могут быть карусели?» – на этом содержание первой странички заканчивалось.
– Что это за бумажки? – спросил, показывая рукой на распечатки, человек в темно-синем пиджаке у того, что был одет в измятый коричневый костюм.
– Да это так… Я интересуюсь темой каруселей, – ответил тот.
– Темой каруселей?.. – задав вопрос, человек в темно-синем пиджаке медленно выпустил из легких сигаретный дым.
– Да, темой каруселей.
Человек в измятом коричневом костюме перестал читать и задумался. Он размышлял о том, что может произойти, когда информационные потоки однажды вдруг иссякнут. А в том, что они обязательно иссякнут, он почему-то был уверен. Причем, как ему казалось, иссякнуть они должны при каких-то очень ужасных обстоятельствах. После того, как случится некая огромная беда… Со всем миром, со всем человечеством.