- Да пошел ты, козел, - донесся из-за продранного дерматина
двери сонный Зинкин голос.
- Ох-ох-ох - что ж я маленький не сдох? - бездумным речитативом
запричитал Сергей, перебирая ногами по стертым подъездным
ступеням.
Мазнул взглядом лист злостных неплательщиков, который ежемесячно
вывешивало правление ТСЖ в тщетной попытке усовестить закоренелых
должников.
Без труда отыскав в списке Зинкину фамилию, Круглов воровато
оглянулся и смачно плюнул на зловредное дацзыбао: - "Сами, поди,
миллионы с этих платежей гребете, а я с пятнадцати штук и семью
корми".
Предмет, лежащий на второй ступеньке последнего, и потому
короткого пролета, ведущего к входной двери, Круглов, конечно,
увидел, но едва не прошел мимо, приняв сверкнувшую вещицу за
скомканный фантик.
Озарение. Так можно назвать чувство, вспыхнувшее в измученном
похмельем мозгу Круглова.
Дальнейшие действия его стали отточено выверенными и скупыми,
словно у разведчика, прорезающего колючую проволоку.
Не замедляя шага, и даже не повернув головы, Круглов нагнулся,
одним движением зацепил тяжелый, маслянисто-желтый браслет двумя
пальцами, выпрямился и, уже на возврате, словно мимоходом смахнув
пыль со штанины спецовки, уронил находку в широкий раструб кирзовых
сапог.
Яркое солнце ударило в глаза, ослепило. Голова тут же отозвалась
мучительной болью, однако Сергей поборол секундную слабость.
Быстро пересек заваленный сухими ветками двор, нырнул в сумрак
арки, а уже через пару секунд вышел на оживленную улицу.
Круглов влился в поток спешащих людей, привычным маршрутом
миновал пару кварталов, свернул в сторону, стоящего чуть наособицу,
здания ЖЭУ.
Войдя внутрь, остановился и потянулся к ноге, собираясь без
помех рассмотреть неожиданный подарок судьбы, мысль о котором
помогла ему преодолеть нелегкий для измученного похмельем организма
переход. Увы. Лестница, ведущая в полуподвал, где разместилась
дежурка сантехников, оказалась погружена в темноту.
- От, суки... - огорченно ругнулся Круглов в адрес неведомого
соратника, свистнувшего единственную лампочку из плафона.
Осторожно спустился к обитой жестью двери, прислушался к рокоту,
доносящемуся из-за хлипкой преграды.
"Так и есть, опоздал. Уже началось", - понял Круглов, без труда
опознав в уверенном баритоне голос начальницы. Дебелая, с выжженным
перекисью перманентом на голове, она отличалась взрывным характером
и прямотой армейского прапорщика.