Моя невеста истерически рыдала, а из радиоприемника все еще текла эта жуткая мелодия:
Я слышал, как поют их укелеле
Там, где с луной целуется вода.
Она ушла с парнями хула хула,
Она меня забыла навсегда.
На въезде в центр Гонолулу Скиннер притормозил.
– Все, док, – проговорил он. – Пора принять дозу. Я что-то нервничаю.
Чтобы Скиннер нервничал? Вот уж нет. Зверюга. Хладнокровный убийца.
– У Ральфа есть, – быстро сказал я. – Он ждет нас в отеле. У него зелья – целая бутылка из-под «алказельтцера».
Скиннер снял ногу с тормоза, газанул, и мы проехали под большим зеленым баннером, гласившим: «Пляж Вайкики – полторы мили». Лицо его осветила так хорошо знакомая мне ухмылка. Мечтательная меланхоличная ухмылка любителя наркоты в предвкушении дозы. Я помнил эту ухмылку.
– Ральф – параноик, – предупредил я. – С ним нужно поосторожнее.
– За меня не беспокойся, – отмахнулся Скиннер. – Я отлично лажу с англичанами.
«Понтиак» въехал в даунтаун. Улица, тянувшаяся вдоль береговой линии, была полна бегунов, которые, готовясь к Марафону, отрабатывали темп бега.
На уличное движение они плевали, что заставляло Скиннера нервничать.
– Управы нет на этих козлов, – говорил он. – На Западе что ни богатый либерал, то бегун. Десять миль в день, и не мили меньше. Это какая-то чертова религия.
– А ты сам бегаешь? – спросил я.
Скиннер рассмеялся:
– Конечно, бегаю. Но никогда – с пустыми руками. Мы же разбойники, док. Мы совсем не такие, как этот народец, и нам поздно переучиваться.
– А вот мы – профессионалы, – проговорил я. – И должны написать репортаж о соревнованиях.
– К черту соревнования! – отрезал Скиннер. – Мы будем наблюдать за ними из уилберовского переднего дворика – напьемся и примемся делать ставки на результаты футбольных матчей.
Джон Уилбер, в прошлом защитник вашингтонских «краснокожих», дошедший с ними до Суперкубка тысяча девятьсот семьдесят третьего года, был еще одним нашим приятелем, которого мы прихватили с собой из тех прошлых тревожных лет. Теперь-то он вполне устроился, стал в Гонолулу по-настоящему респектабельным джентльменом. Дом его на Кахала-драйв, в районе с самой высокой арендной платой, стоял прямо на маршруте Марафона, в паре миль от финиша…
– Для того чтобы нам писать репортаж, лучшего места не найти, – объяснил Скиннер. – Мы захватим старт Марафона в даунтауне, потом рванем домой к Уилберу, чтобы успеть посмотреть футбол и поиздеваться над бегунами, когда они потащатся мимо нас, а потом пулей слетаем назад в даунтаун к финишу.