«Это не простой орел – орлы так себя не ведут! Это вестник Аргуна, бога ветров и бурь, властелина степей, явился мне. Мне!»
Илуге медленно опустил лук и неподвижно застыл в седле. Капли дождя, капая с отвисшей шапки, потянулись холодом по позвоночнику. Орх все не улетал, казалось, выжидая. Чего? Илуге понятия не имел, как себя вести в подобных случаях.
– Вот, возьми овцу, великий дух, – зашептал он, в основном потому, что не знал, что делать дальше. – Это твоя добыча, я тебе ее дарю. Скажи там, наверху, хозяину Ы-ыху, чтобы ждал Менге. Ты ведь знаешь, Менге ушел. Со своим конем. Будет всадником на Полях и молодым станет. Так говорят. Про тебя говорят – это великий знак для тех, кому ты явишься. Ты принес мне весть, великий дух? Мне? Что я должен сделать? Что со мной будет? Дай мне знак! Я готов совершить все, что ты мне укажешь! – Илуге понял, что бормочет что-то бессмысленное, и замолчал.
Снова раскачивалась сломанная ветка – туда-сюда. Снова Илуге утонул в глазах орха – странных, нечеловеческих глазах, – ярко-золотых, с лучистой радужкой и круглым неподвижным зрачком. Наконец, орх дернул головой, нахохлил воротник темно-рыжих, как волосы Яниры, перьев и заклекотал. Илуге показалось, что его клекот звучит осмысленно, и на всякий случай стащил с головы шапку – единственный известный ему знак почтения.
– Удачной охоты тебе, великий дух, – пробормотал он.
Орх еще раз резко, отрывисто крикнул, взмахнул огромными крыльями, подобрал брошенную овцу и не торопясь улетел, напоследок обдав Илуге волной влажного воздуха. Илуге поднял голову и увидел большое маховое перо, опускающееся ему на колени. Сердце его остановилось на мгновение, захлебнувшись надеждой. Но потом Илуге положил перо на ладонь и озадаченно на него уставился. Перо было белым. А у птицы, его обронившей, не было в оперении даже маленького белого пятнышка.
Белый у всех степных племен был цветом зимы, цветом холода, цветом смерти. В белых одеждах приходит к мужчине Аргун Безжалостный, бог войны, покровитель воинов, и забирает его душу на свои Небесные Луга. Белую войлочную ленту вывешивают у юрты умершего воина. Белые полосы наносят на лица мужчины, уходящие в набег. Цвет смерти воина – белый.
«Менге умер, – подумал Илуге, поворачивая в руках перо. – Или это значит, что умрет кто-то еще? Воин. Воины. Белые ленты на ветру. Белые полосы на лицах…» – В памяти всплыли ритуальные слова шамана, провожающего уходящих воинов. – «Время пришло, ваше время. Вы, жертвенный нож и жертва. Вы, олень и охотник, вы – дающие и берущие. Вы – служители властелина, ибо смерть – властелин степей…»