– Его имя означает «Тот, кто дает существование всему сущему», – пояснил Элиас.
– Всему, не исключая и зла? – спросил Херб Ашер.
– По этому вопросу в Писании сказано:
Дабы узнали от восхода солнца
и от запада, что нет, кроме Меня;
Я Господь, и нет иного.
Я образую свет и творю тьму,
Делаю мир и произвожу бедствия;
Я, Господь, делаю все это.
– А где это сказано? – спросила Райбис.
– Исаия, глава сорок пятая.
– «Делаю мир и произвожу бедствия», – задумчиво повторила Райбис. – «Творяй мир и зиждай злая».
– Значит, вы знаете этот стих. – Элиас взглянул на нее с чем-то вроде интереса.
– В такое трудно поверить, – сказала Райбис.
– Не забывайте про единобожие, – резко бросил Элиас.
– Да, – кивнула Райбис. – В этом суть единобожия. И все равно это жестоко. Жестоко то, что происходит со мною сейчас, а сколько еще впереди. Я хотела бы выйти из этой игры, но не имею такой возможности. Никто не спрашивал меня в начале, никто не спрашивает и сейчас. Ях знает наперед все грядущее, а я знаю лишь то, что там меня ждут новые и новые порции жестокости, страданий и рвоты. Для меня служение Господу оборачивается тошнотой и необходимостью ежедневно делать себе уколы. Я кажусь себе чем-то вроде больной крысы, запертой в клетку. И это сделал со мною Он. У меня нет ни веры, ни надежда, а у Него нет любви, одна только сила. Бог – это синоним силы, никак не больше. Ну и ладно, я сдаюсь. Мне уже все равно. Я сделаю все, к чему меня принуждают, хотя и знаю, что это меня убьет. Ну как, договорились?
Мужчины молчали и отводили глаза.
– Сегодня Он спас тебе жизнь, – сказал в конце концов Херб Ашер. – Это Он прислал меня сюда.
– Добавь к этому пять центов, и как раз наберется на чашку каффа, – невесело откликнулась Райбис. – Кому, как не Ему, обязана я этой болезнью?
– Но теперь-то Он тебе помогает.
– Знать бы вот только зачем.
– Чтобы освободить бессчетное множество живых существ, – вмешался Элиас.
– Египет, – безнадежно вздохнула Райбис. – Египет и работа на лепке кирпичей. Каждый раз одно и то же. Ну почему освобождение опять и опять оборачивается новым рабством? Есть ли у нас хоть какая надежда на полное, окончательное освобождение?
– Вот это как раз и будет окончательным освобождением, – сказал Элиас.
– Только меня вот оно не коснется, – саркастически усмехнулась Райбис. – Я пала в борьбе.