Или взять ту же Шурку. Живет в Москве. А что имеет? За очками морды не видно, а снимет их – вся согнется, скукожится. Утром кофе, вечером чай, а что в середине? Верка была у нее четыре дня, а кастрюли на плите не видела. И вообще кастрюли не видела. Верка представила себе кухонные полки в Шуркиной квартире, нет, не помнила она кастрюли. Думать о Шуркиной жизни было интересно, и Верка далее босоножки скинула, прилегла на лавку и, пока устраивалась поудобней, чуть не прозевала машину. А та, уже объехав автобусную, начала сворачивать на шоссе…
– Ой! Ой! Ой! – закричала Верка.
Кинулась босиком наперерез и вздохнула только тогда, когда грудью улеглась на горячо попыхивающий капот.
– Ой! Леонид Федорович! – В машине сидел почти ее сосед, забойщик центральной шахты Ленька Кузьменко, Леонид Федорович с тех пор, как его повесили на Доску почета.
Обхватив, сколько можно, передок машины, Верка с обожанием смотрела на важного от тесного воротничка Кузьменко.
– Вас прямо бог послал, – распевала она, – ну что б я тут делала без вас?
Кузьменко вылез из машины, посмотрел на распластанную на капоте Корониху, увидел на лавочке гору разных вещей и засмеялся.
– Неужели все твое?
– А то, – вздохнула, поднимаясь, она. – Еле доперла.
На этот раз Верка несла полиэтиленовую лошадь и шубу. Ноша казалась ей невесомой. Остальное нес Кузьменко. Верка с удовольствием смотрела на его широкие бостоновые плечи. «Есть же мужики, – думала она. – Что надо дядечка! Не такой, конечно, молодой. Это ж ему уже считай лет сорок пять, но ничего…»
Она засмеялась.
– Чего ты? – спросил Кузьменко, захлопывая багажник.
– Я про вас думала, – сказала Верка.
– Ну? – Кузьменко сел за руль, повернулся к усаживающейся сзади Верке. – И что придумала?
– Что вы интересный мужчина! – нахально глядя прямо в глаза Кузьменко, сказала Верка. – Вполне! И, между прочим, в вас одна женщина до сих пор влюблена.
Верка увидела, как покраснел и растерялся Кузьменко. У него шея набычилась, из воротничка вылезает, вся покраснела, а кадык вниз-вверх скачет.
– Мелешь, – хрипло сказал Кузьменко, выводя машину на шоссе. – Про любовь это ты моим хлопцам расскажи. Им понравится…
– Так я ж у Шурки была! – гордо выпалила Верка. – У Шурки Киреевой. Правда, у нее сейчас другая фамилия.
– Это из нашей школы, что ли? – Кузьменко постепенно успокаивался и сам себе удивлялся, как это он от слова «любовь» весь растерялся.