-Соломку подстелить никогда не
помешает, - капитан шагнул к трапу, - вы пока загружайтесь, а я
сгоняю за нашей пассажиркой.
С загрузкой, впрочем, возникли
определенные затруднения, поскольку люк в спасательную капсулу
открываться отказался наотрез. На счастье, Чак всегда имел при себе
ящик с инструментами, и незамедлительно принялся за разборку
строптивого замка, чтобы добраться до силовых цепей и активировать
привод напрямую. При этом с одной стороны над ним нависала Сейра,
проклинавшая техника за то, что он не следит за исправностью
оборудования, а в другое ухо постанывал Игорь, который хоть и был
первоклассным пилотом и штурманом, в технике разбирался немногим
лучше младенца. И пугался любых неисправностей точно так же, как
малое дитя шарахается от тени Бабайки.
Сопровождаемый таким вот своеобразным
аккомпанементом, Чак вскрыл панель управления и залез внутрь. Он
копался там уже довольно долго, когда вдруг обнаружил, что за его
спиной неожиданно воцарилась тишина. Он кое-как выковырнулся на
свет и обернулся.
Рядом с Риккардо, держась одной рукой
за руку капитана, а другой – за поручень, стояла девчушка лет
десяти… или пятнадцати. Более точно определить ее возраст
представлялось затруднительным из-за ее круглого, гладкого и
начисто лишенного какого-либо выражения лица с вызывающе вздернутым
конопатым носиком посередине и под шапкой коротко остриженных русых
волос. Встретив такого ребенка на улице, люди обычно отводят взгляд
и старательно делают вид, будто ничего особенного и не заметили,
всякий раз вознося молитвы своим святым покровителям за то, что их
собственных детей подобная участь счастливо миновала. И очень
сложно потом удержаться и не оглянуться на плоское и застывшее, как
фарфоровая маска, лицо, отличающее детей, родившихся с синдромом
Дирке. На определенном этапе они перестают взрослеть, так и
оставаясь большими детьми на всю дальнейшую жизнь.
Она стояла молча, тяжело дыша, как
будто перед этим пробежала парочку кругов по стадиону, и переводя
взгляд с одно члена экипажа на другого. И этот ее взгляд в корне
менял первоначальное впечатление, так как не имел ничего общего с
бессмысленными, распахнутыми навстречу миру взорами других детей с
аналогичной задержкой умственного развития. Он был внимательным и
цепким, и человек, на которого он обращался, чувствовал себя весьма
неуютно, словно оказавшись под рентгеновским аппаратом.