В глубине души Шендрегон ждал, что в двери покоев вот-вот ворвутся его гвардейцы и скажут: «Государь, Вирия нашлась!». Он ждал, пока его причесывали и гримировали, пока на него возлагали тяжелую корону и унизанную самоцветами златотканую мантию, пока его обували в золоченые сандалии. Он ждал, но не дождался. И оттого черная неутоленная злоба наполнила его сердце до краев.
– Вы готовы, государь? – спросил его канцлер.
– Мы готовы. Пусть начнут шествие…
Путь от дворца до ворот Красного Чертога занял немного времени, но сильно утомил Шендрегона. Идти приходилось черепашьим шагом – того требовал освященный веками церемониал. Двенадцать пар конных гвардейцев впереди, затем пажи со штандартами, снова гвардейцы, теперь уже пешие, затем знаменосец с имперским стягом, императорские глашатаи в парадных одеяниях и только потом он сам – Двадцать восьмое Воплощение Света, император Лаэды, повелитель Бринелефты, Карнона и Рутаники, Украшение Мира и Хранитель правды, владыка Запада и Востока Шендрегон Первый. Сегодня к длинному перечню его титулов добавится еще один – Божественный. Ибо подданные увидят, что их повелитель может то, чего не может ни один человек под солнцем.
Процессия вышла на площадь и под приветственные крики двинулась к Красной башне. На площадку башни Шендрегон поднялся один. Время церемонии было так точно рассчитано, что Шендрегон глянул на людское море у своих ног одновременно с первым ударом колокола, отбивающего полдень. Рев восторга пронесся над площадью.
– Какое мгновение! – прошептал Шендрегон. – Какая власть!
За его спиной уже строилась железная гвардия с бердышами, и пестрая толпа придворных суетливо толпилась за ними, нарочито громко обсуждая добродетели императора. Джел ди Оран, одетый как всегда в черное, приблизился к Шендрегону и с поклоном спросил:
– Начать ли, государь?
– Поспешите, канцлер.
Джел ди Оран дал знак трубачам, и звук десятков медных труб заставил людское скопище замолчать. Канцлер говорил негромко, но словно по какому-то волшебству каждое слово было слышно по всей площади, и тысячи людей слушали канцлера, затаив дыхание. Гармен напрягся, стараясь не пропустить ни слова, и ужас все больше поднимался в его душе, потому что ему, жрецу Единого, стало ясно, что происходит.
– Народ империи, – говорил Джел ди Оран, скрестив на груди руки и глядя поверх голов, – возрадуйся, ибо проходит время испытаний. Долгие годы наша страна жила в скудости и лишениях. Поля наши побивал град, морозы вымораживали наши сады, болезни косили скот, страх и тоска жили в душе каждого. Люди Лаэды жили в бедности, которая лишала нас человеческого достоинства. Враги грозили нам войной и внутри самой страны происходили мятежи и кровопролития. Законы никто не соблюдал, и не стало спасения простому человеку от грабителей и воров, разбойников и убийц. Оттого пошли слухи, что император лишился своей божественной власти, поэтому наша страна идет к погибели. Предыдущий наш государь, светлой памяти Ялмар Праведник сурово наказывал крамольников и лиходеев, но не успел завершить задуманного – его забрал к себе Единый. Но забрав одного божественного императора, Всемогущий послал нам другого – юного и прекрасного, словно солнце! Юноша в одеждах императора Лаэды, ныне стоящий перед вами, не просто человек – он воплощенный Свет! Возрадуйся, народ: сегодня началась новая эпоха – эпоха вечной жизни. Всякий из вас сегодня будет освобожден от страха перед Неизбежным. Поклонитесь своему императору и признайте его не только своим единственным повелителем, но и своим Богом. Поклонитесь, и вы увидите величайшее чудо, равного которому Лаэда еще не видела. В наших хрониках записаны свидетельства самых разных чудес, совершенных императорами. Но божественный Шендрегон Первый обладает даром, которого не было ни у одного из них. Поэтому я принародно признаю его живым Богом и преклоняю перед ним свои колени!