Сейчас выкупленный из плена людоловов
понимал - у него есть железный повод отказаться от сделки.
«Если гад настолько интересуется
Димкой, что, не раздумывая, выкладывает две штуки только за
молчание о нем, то какую сумму можно с него срубить сейчас? Он же
специально подослал ко мне паршивого наставника, чьими стараниями я
и угодил к людоловам - не иначе, хотел от меня избавиться, сволочь.
В таком случае какие могут быть сделки? Алкос так сильно желал
моего молчания? Значит, цена на него гораздо выше уплаченных
денег».
Павел поднялся и пересел за стол у
окна.
Он снял небольшую квартиру за сто
упсов в месяц сразу после того, как получил деньги от Алкоса.
Небольшая комната, крохотная кухня и санузел с душем обходились еще
в тридцать упсов за коммунальные услуги, и по сравнению с
общественным жильем, предоставляемым новичкам бесплатно, казались
хоромами. С тех же денег он купил себе и первый пистолет, который
отобрали людоловы, Павел даже ни разу не успел из него выстрелить.
Дорогую одежду у него также отобрали, заменив лохмотьями, а еще
выманили все виртуальные деньги. Поэтому из двух тысяч дармовых
денег у молодого человека осталось четверть в таких же карточках,
которые передал Димка. Их Пашек оставил на черный день, припрятав в
съемной квартире.
Он вытащил свои запасы из тайника и
добавил полученную сумму. Пересчитал, тяжело вздохнул и произнес
вслух:
- Как же этого мало. Надо купить
новую одежду, оружие…
Пашек вытащил лист бумаги, достал
карандаш и положил на стол. Он долго высматривал что-то перед
собой, затем резко выдохнул и написал число 10000. Подумав, сколько
всего он сможет позволить себе за эту сумму, буквально взмок и
активно затряс головой:
«Нет, так не пойдет. Сумму я менять
не буду, а выужу из негодяя по частям. Мое нынешнее молчание с
сегодняшнего дня… допустим, стоит пять тысяч. Если заплатит, тогда
можно и о новой информации поговорить».
Расхрабрившийся молчун принялся
составлять послание компаньону. Молодой человек исписал три листа,
несколько раз затачивал карандаш, пока на бумаге не появился
приемлемый, с его точки, зрения текст:
«Не знаю, какого хрена ты засунул
меня к людоловам, но нашлись добрые люди, кто оттуда вытащил. Им я
теперь обязан гораздо больше, чем тебе, а потому молчать о своем
приятеле не стану даже за пять тысяч. Особенно, в свете новой
информации о нем».