– Вцепится в господина генерала когтищами, – подхватил Гуров, вручая Орлову его парадную фуражку, – и утащит. Вон, кстати, форточка открыта!
Желтенький «кондор» не собирался грызть прутья. Птичка задорно посмотрела на трех сыщиков блестящими черными бусинками глаз, забавно склоняя головку то в одну, то в другую сторону, после чего разразилась таким могучим тремоло пополам с форшлагами, что сразу стало ясно: помирать со страху она не собирается.
Вспомнив эту милую сценку, Лев хмыкнул и подумал, что, по большому счету, Верочкина идея себя оправдала: сложный был разговор, работа предстоит очень непростая, муторная, а посмотрели они на милую птаху, улыбнулись – ей-богу, куда легче стало на душе! Гуров не заметил – так всегда бывало, когда на ходу он интенсивно размышлял, – что уже дошел до углового супермаркета, еще один поворот, затем под арку, вот он и дома. «Слава небесам, спектакля у Маши сегодня нет, значит, поужинаем вкусно, поговорим». Она, конечно, не обрадуется тому, что Лев опять уезжает бог весть насколько, причем отнюдь не в санаторий. Вздохнет, даже поворчит для вида, сетуя на суровую долю жены грозы бандитов, но затем улыбнется ласково. Да, она привыкла, хоть трудно привыкнуть к тому, что близкий человек чуть ли не постоянно рискует, порой – жизнью. Но Мария Строева знала, за кого выходила замуж.
Что поделаешь, подумал Гуров, такова специфика его семейной жизни, и ему очень повезло – Маша все понимает правильно.
Ближе к ночи слабенький снегопад стал гуще, весомее, и привычно поднявший взгляд к своим тепло светящимся в ночи окошкам Лев который раз восхищенно удивился ажурности белого кружева, накрывшего январскую Москву.
* * *
Утром следующего дня Гуров, позвонив генералу и узнав, что Семен Семенович, вняв генеральской просьбе, милостиво соизволил уделить Льву час времени, оседлал свой верный серенький «Пежо» и, не заезжая в управление, порулил через всю Москву к метро «Щелковская». Погода поутру стояла изумительная – полное безветрие, чистое зимнее небо нежно-бирюзового цвета, блестки инея в пронизанном лучами восходящего солнца морозном воздухе. Лев от души пожалел, что нельзя пешочком дотопать потихоньку до 16-й Парковой, уж больно велика столица – аккурат к вечеру доберешься.
Автоматически, но внимательно отслеживая дорожную ситуацию – в столице за последнее время развелось до черта лихачей, которые словно задались целью угробиться в автокатастрофе самим и прихватить с собой на тот свет побольше народу, – Гуров думал о человеке, к которому он ехал, на которого очень надеялся.