Неожиданно Гуров поймал себя на том, что на его лице прочно обосновалась мечтательная улыбка, которая со стороны могла показаться не вполне уместной. Спешно согнав ее, Гуров осторожно покосился в сторону Стаса. Тот сидел рядом, воюя с очередным сканвордом и попутно прислушиваясь к важным речениям дамы с бусами. Дама со значительной миной назидательным тоном пересказывала своей соседке, круглощекой крепышке лет восемнадцати с длинной толстой косой, всякие разности из жизни высшего света – вновь созданных в крупных городах дворянских собраний.
Стас, которого ехидная реплика этой дамы насчет клиники Кащенко задела за живое, терпеливо дожидался момента, чтобы наконец отыграться. Дождавшись конца повествования о визите в Москву очередных августейших особ, Крячко пренебрежительно хмыкнул.
– Поду-у-маешь, невидаль! – придав лицу то же выражение, что и у дам, заговорил он. – Вот у нас на Дону объявился прапраправнук Стеньки Разина… Нет, не Андрюша из «Ласкового мая». Кстати, вы, наверное, – обратился он к девушке, – уже и не помните про этот эстрадный отстой? Так вот, наш настоящий Разин решил продолжить семейный бизнес – брать на абордаж сухогрузы и туристические теплоходы, кидать в «Волгу» последней модели персидских царевен. А еще хочет довершить начатое прапрапрадедушкой – взять приступом Симбирск, ныне Ульяновск. У дедули-то со взятием города облом получился.
– Неужто штурмовать собирается? – Девушка с недоверием смотрела на разошедшегося Стаса.
– Зачем? – вдохновенно расписывал Крячко. – Не тот уровень, не та эпоха. Он, как наши думские депутаты, выйдет на площадь и изобразит сердечный приступ патриотизма. Народ у нас жалостливый, сразу определит его в губернаторы. А то и повыше…
Догадавшись наконец, что он просто прикалывается, девушка, едва успев прижать ладонь к губам, быстро отвернулась к окну, и лишь по подрагиванию плеч можно было догадаться, что она беззвучно хохочет.
– Боже, какую чушь вы несете! – со скорбным возмущением завздыхала дама.
– Стас, ну хватит, хватит! – Гуров похлопал его по плечу, давая понять, что не стоит излишне усердствовать, даже если очень хочется поквитаться за задетое самолюбие.
Однако Стаса, что называется, понесло, и остановить его было не так-то просто.
– А вообще… – Крячко изобразил мечтательную гостеприимность. – Будете проходить мимо Кащенко – милости прошу. У нас так хорошо. Пижамы от Зайцева, смирительные рубашки от Версаче, кляпы от Кардена…