Меня обдало потоком воздуха и в следующий миг Райзек возник передо мной, загораживая выход из комнаты.
— Возможно, в чем-то я был все же не прав. Но и ты здесь отнюдь не пострадавшая сторона: ну понравилось же, согласись. Вспомни, что ты чувствовала ночью, как наслаждалась всем этим, каким восторгом светились глаза твоего эльфа… Сама бы ты никогда на такое не решилась, — протянул он вкрадчиво. — Зато теперь сколько всего вкусного и интересного раскрывается перед тобой, особенно учитывая рабский статус Алана…
— Думаешь, я теперь стану вдруг относиться к нему как к рабу? — приподняла бровь, окинув его оценивающим взглядом, подмечая и другие признаки волнения на его лице. Каким бы уверенным он сейчас ни пытался выглядеть, такой исход в его планы явно не входил.
— Было бы глупо ожидать этого от тебя, хотя, не скрою, многое отдал, чтобы посмотреть на тебя в роли госпожи не только в постели под афродизиаком, но и в обычной жизни. Увлекательное, должно быть, зрелище?
Его попытка в очередной раз спровоцировать меня, сбить с толку, упирая на то, что получилось в результате, а не что изначально к этому привело и какие могли бы быть последствия в случае неудачи, вновь разъярила меня. Как когда-то давно на пляже, когда мне ткнули в руки шар чистой энергии, собранной из моих же эмоций. Помнится, тогда я отплатила ему той же монетой, сделав вид, что собираюсь утопить, проверяя: могут ли эльфы дышать под водой. Похоже, внушения хватило не так уж надолго.
— Думаешь? — я наигранно закусила губу, постучав себя указательным пальцем по подбородку. — Ну ладно, могу и изменить свое желание.
Райзек приподнял бровь, самодовольно ухмыльнувшись, и скрестил руки на груди.
— Я весь к твоим услугам, злюка моя драгоценная.
— Ты столько внимания в разговоре уделяешь рабской тематике, что мое желание прямо напрашивается. Ты наденешь на себя ошейник и станешь моим рабом. На три дня и три ночи, — отчеканила, назвав его излюбленный срок, и предвкушающе улыбнулась, ожидая злости и бури возмущений.
В ответ же мужчина расхохотался. Даже покачнулся от смеха и оперся на дверной косяк.
— Шутишь? — выдавил он с трудом, утирая невольно выступившие слезы.
— Почему же? Ты сам выразил желание увидеть меня в роли настоящей рабовладелицы, тем не менее, ночью подсунул Алана, сам не дался.