Это магия, не иначе. Ничем другим Ася не могла объяснить, что буквально застыла, слушая его проникновенные слова и даже не заметила, что… Что? Каким макаром у нее на щеках оказались теплые ладони? Что происходит?
- Второго шанса просто может не быть, - хрипловатый шепот раздался совсем-совсем близко. И, прежде чем Строганова успела выразить свое возмущение, теплые губы прикоснулись к ее губам.
Ей бы возразить, остановить его, оттолкнуть, но… Не успела. Или просто не захотела? В конце концов, иногда, раз в пять лет можно же нарушить собственные правила? Буквально на секундочку… Это просто любопытство, первое профессиональное качество любого журналиста… И ничего иначе. Просто интересно знать, как целуется известный (как выяснилось) актер.
Известный актер целовался без напора, не давил на нее, но держал так крепко, что она не смогла бы сбежать, если бы начала сопротивляться. Вот только воли к сопротивлению почему-то не было. Асю целовали так нежно-нежно, что подгибались колени. Прояви он хоть малейшее давление, и тут же схлопотал бы чем-нибудь тяжелым по голове. А тут…Дайте ей утонуть в этой море нежности, да так, чтобы не выплыть…
- Второго шанса может не быть, - повторил Стас, слегка отстраняясь. А вот это он зря. В себя Строганова пришла практически мгновенно. И в следующий момент знаменитый актер – потрясающий генофонд – согнулся от точного удара коленом по причинному месту.
- И не будет, - холодно откликнулась девушка. – Тут и первого-то не было.
Теперь она освободилась без труда. Очарование момента было уже нарушено, да и мозг вновь заработал, безжалостно напоминая о последствиях предыдущего увлечения. Океан нежности? Еще не хватало в таком тонуть!
- Вот только не отрицай, что тебе понравилось, - спокойно, словно не его только что ударили, заявил Стас. Он будто ожидал подобной реакции и был доволен, что удалось вообще осуществить свой коварный маневр.
Ася, прошедшая уже пару метров, развернулась и зло прищурилась:
- Тебе еще добавить?
Где там милая, нежная, хотя и слегка язвительная, но спокойная блондинка? Сейчас на него смотрела разъяренная фурия, которая только чудом умудрялась держать себя в руках. Фурия, которую так и хотелось укротить. Ага, Белозеров, почувствуй себя укротителем тигров. Только помни, придется пострадать физически. Впрочем, он уже начал.