Небольшой поселок показался ближе к вечеру. Из-за высокого мыса выдвинулись несколько холмов, сплошь уставленных домами. Стали видны сушащиеся на распорках сети, вытащенные на сушу лодки. Ветер донес запах дыма и собачий лай.
– Вряд ли тут есть постоялый двор, – проговорила Саттия с глубоким сомнением в голосе, – но все равно предлагаю дальше не ехать. Заночевать тут.
– Мысль здравая, – согласился Олен, а Бенеш просто кивнул.
На окраине поселка чужаков встретили собаки. Белый с черными подпалинами вожак размером с матерого волка оскалил белоснежные клыки и бросился на Рыжего. За ним устремились шавки поменьше. Оцилан не сделал ни единого движения, просто зашипел. Свирепые псы дружно повалились на брюхо, раздался жалобный скулеж.
– Мир вам, люди добрые, – удивленно проговорил вышедший из крайней хижины мужик. – Вы кто такие будете? Не колдуны, часом?
В руках мужик небрежно держал длинный гарпун, предназначенный для крупной рыбы.
– А что, если и так? – поинтересовался Олен.
– Да ничего, – мужик пожал плечами. – Только уймите своего зверя, а то как бы он детей не покусал.
– Рыжий у нас добрый, – встряла Саттия. – Никого не трогает, пока его не трогают, – кот согласно мяукнул. – А у кого у вас тут можно на ночлег попроситься?
– Это к Рябинычу, – мужик почесал грудь и ткнул гарпуном в сторону хижины, стоявшей дальше всех от воды. – У него жена в том году померла, так что дом все равно пустой стоит…
– Спасибо, – кивнул Олен, поворачивая коня.
Как только Рыжий двинулся с места, собаки с визгом и лаем разбежались. Трое всадников проехали через поселок, сопровождаемые удивленными взглядами и окриками женщин, загоняющих детей в дома. Когда приблизились к хижине Рябиныча, стал ощутим запах древесины.
– Эй, хозяин! – Саттия спрыгнула с Чайки. – Приютишь странников?
– Странников? – низкорослый, но широкоплечий мужик вышел из просторного сарая, внутри которого стояло что-то вроде верстака, а у стен громоздились доски. – Это вас?
– Нас, – подтвердил Олен. – Боги одарят дом гостеприимного милостью, пошлют блага и процветание…
Мужик взъерошил каштановые волосы на макушке. Расхохотался, мрачное рябое лицо его стало дружелюбным и открытым.
– По виду – таристер, а болтаешь не хуже патриуса, – сказал он. – Да и кошак уж больно здоровый, я таких никогда не видел. Ладно, заезжайте. Место найду, но разносолов не обещаю…