- Да ничего, наверное… - не решился
немедленно продолжить эту тему.
- Тогда… Расскажи про
предыдущих?
Если до этого я сомневался, как
преподнести свою историю, то теперь решился показать ее, как есть.
Без подробностей убийств, но причины, что подтолкнули к этому, я
объясню. Может хоть в этот раз владелец моей карты окажется
нормальным человеком?
Рассказывал я долго, с неприглядными
подробностями, пытаясь передать полную картину происходящего. Не
знаю, чего в этом было больше – попытка донести весь ужас, творимый
призывателями или желание выговориться. То, что я перенес и держал
в себе было достаточно для развития тяжелейшей депрессии или
шизофрении, но я справлялся благодаря регулярным обновлениям карты.
Она воссоздавала мое тело на пике физической формы, а настроенная
гормональная система немедленно вытягивала сознание из совсем
мрачных размышлений. Однако, это не означало, что я легко все
принимал и быстро забывал, без последствий для психики. Поэтому
собеседник появился очень вовремя, я мог скинуть на Алису часть
пережитого. Даже если она окажется последней сволочью, мне уже
станет легче, что я проговорил те ситуации.
Поначалу она слушала меня молча, с
живым интересом, было видно, что ее не на шутку волнуют причины
гибели предыдущих призывателей. Когда я дошел до пыток от Дирака,
показывая на себе некоторые избранные моменты, она поморщилась,
прикрыла ладошкой рот и попросила пропустить эту часть, иначе ее
стошнит. Я последовал ее просьбе, эффект уже был достигнут, она
явно прониклась непедагогическим подходом Газона. Продолжив без
откровенных подробностей, завершил рассказ о нем и перешел к
научному маньяку. Справедливости ради отметил, что она не
поинтересовалась, как именно умер Дирак, поэтому мне не пришлось
касаться секретной темы.
Элизи ее потряс сильнее всего.
Узнав, что людей отдают на ресурсы, а потом подсчитав примерные
цифры, которые я специально озвучил, она пришла в негодование.
Перебив меня, Алиса сказала, что такому моральному уроду надо
вырвать пальцы и задушить цепью от активатора. Своего, естественно,
от чужого не стоит. Я с ней согласился, добавив, что теперь этого в
любом случае сделать не удастся, любуясь девчонкой. Она наклонилась
вперед, когда возмущалась и рассказывала сценарий казни ученого, а
свет из окна, пройдя через занавеску, удачно вычертил ее грудь,
которая поднималась от глубокого дыхания. Щеки раскраснелись, губы
немного приоткрылись, а прядь светлых волос упала из-под диадемы,
еще сильнее оттеняя синие глаза. Вот в них я взглянул только раз и
больше не смотрел. Гнев внутри них трансформировался в абсолютную
уверенность в собственной правоте и жесткость, я же не хотел просто
так меряться с ней взглядами, любоваться остальным было гораздо
приятнее.