После площади возле ворот караван свернул на одну из узких улочек, ведущих к торговым складам юго-западного, самого ближнего рынка. Дорога шла в гору, лошадям не хватало сил, чтобы втянуть перегруженные повозки наверх, поэтому всем участникам торговой процессии: и сменным возницам, и охранникам – пришлось толкать телеги, помогая уставшим животным. С задачей справились, но когда отдышались, то обнаружили, что должника хозяина и след простыл…
* * *
Холодная вода из колодца быстро привела Штелера в чувство. Хоть его исчезновение и прошло успешно, но опыт подсказывал, что лучше как можно быстрее и дальше убраться восвояси. Довольно сносное знание улочек Денборга, в котором ему приходилось бывать по делам не раз, помогло ему всего за каких-то полчаса оказаться в другой части города. Конечно, пришлось пробежаться, но результат полностью оправдывал растрату сил. Погоня не забралась бы так далеко, тем более что для нее понадобились бы люди, которых у шеварийца было не так-то и много. К тому же, пока товар не разгружен на складе, торговец не решится долго преследовать беглеца и оставить повозки без должной охраны.
Штелеру стало вдруг стыдно, что он так низко поступил, хотя в «прошлой» жизни, то есть в бытность комендантом Гердосса, он вытворял и не такое: воровал, брал взятки, жертвовал невинными подчиненными при ревизиях, присваивал казенные деньги и тайком распродавал солдатские портянки да харчи. Что же касалось поставщиков-купцов, так он их и за людей-то не считал. Однако после смерти в его голове что-то изменилось, как будто кто-то взял ложку и перемешал мозги. Он чаще стал рассуждать, что хорошо, а что плохо; вдруг возненавидел воров во всех их ипостасях, начиная от карманников и заканчивая ожиревшими чиновниками-казнокрадами; и ни с того ни с сего стал прислушиваться к совести, которую раньше, исключительно из жалости и сострадания, содержал в самом дальнем каземате своего сознания. Превращение в моррона сильно изменило его внутреннюю систему ценностей, хотя Штелер и осознавал, что падение в бездну мешающей жить морали началось еще, когда он был человеком. Встреча с мнимым майором – мужланом Шриттвиннером, который на поверку оказался морроном Анри Фламером, положила начало изменениям его личности. Участие же в маленьком пограничном конфликте сделало процесс этой загадочной метаморфозы необратимым. Он сам выбрал свою судьбу, он сам добровольно полез к орудиям на передовой рубеж, хотя мог отсидеться за спинами солдат. Кто знает, если бы он тогда не отважился на этот безумный поступок, сидел бы он сейчас в какой-нибудь марсольской корчме, распивал бы дешевое пиво и сетовал бы на судьбу из-за того, что на его мундире не хватает полковничьих эполетов. Сдавшимся в плен не оставляют знаков различия, а высокое звание и завидная должность коменданта были не только предметом тщеславной гордости армейского карьериста, они давали ему деньги, власть и уважение, которых теперь так недоставало… особенно денег.