Нос почувствовал запах гари, где-то вдалеке послышался бой барабанов и стоны, звучащие намного громче и отчетливей, чем боевые кличи бегущих в атаку солдат. Все это перемешалось в голове Шака, а потом вдруг исчезло…
«Во всем виновата река…река виновата», – прошептал вдруг бродяга, совершенно непонятно почему, как будто кто-то заставил его выговорить это странное, абсурдное сочетание слов.
Туман рассеялся, он стоял все на том же месте, а прочь уходил человек; все тот же, но все же другой. Произошедшие изменения можно было почувствовать, но не объяснить…
Это был не сон, не ночное видение, а продолжение все того же кошмара, который грезился Шаку наяву. Всего четверть часа он пролежал на телеге, и хоть глаза его были закрыты, но он не спал, его связь с внешним миром не нарушалась. Он отчетливо ощущал, что происходило вокруг. Скрип сосен, чьи верхушки раскачивал разгулявшийся ветер. Раздражающее слух урчание в желудке кобылы, пощипывающей травку невдалеке. Фальшивое пение юного пастушка, звучащее под аккомпанемент легкого постукивания ладошками по лошадиному крупу. Цокот копыт, скрип каретных рессор; и размеренная мелодия бренчания доспехов, завершившаяся неожиданно, но вполне ожидаемой фразой, произнесенной грубым мужским голосищем, пропевшим на низких нотах:
– С дороги, сволочь!
Бродяга открыл глаза и приподнялся на локтях. Его бородатое и обычно внушающее страх лицо озарила благодушная улыбка. Он не злился. Разве можно злиться на благородного рыцаря, немного рассерженного тем, что путь его лошади и сопровождаемой им карете преградила увязшая в грязи телега? Конечно же, нет, в особенности если ты сам вырыл яму, натаскал туда воды и усердно перемешал землю с холодной жидкостью до состояния однородной смеси.
Место засады на «богатую дичь» путники выбрали очень удачно. По левую сторону узкой дороги раскинулся пруд, в котором наверняка не было рыбы, но зато водилось несколько дюжин крикливых лягушек; а по правую – шумели ветвями высокие деревья. Потратив примерно с полчаса усилий, чтобы создать вполне убедительный грязевый водоем, оставалось лишь загнать в него телегу, вальяжно развалиться и ждать, пока на дороге не появятся очень спешащие ротозеи, желательно благородных кровей. Рыцари хоть и любят покричать, грозно сверкая глазищами, но наивны, как дети, и совершенно не умеют вести торг.