Но другая моя половина, эта женщина, которую я совсем не знаю, готова опуститься перед британцем на колени прямо сейчас именно потому, что он ТАК на меня смотрит. И эту женщину совершенно не волнует тот факт, что этот мужчина — кобель обыкновенный.
Тут, в принципе, уже все равно пилот он или асфальтоукладчик. С таким взглядом, телом и двухдневной щетиной он может быть кем угодно.
Мой единственный якорь в море похотливых кошек — это тот факт, что он хам, эгоист и грубиян. Только это удерживает меня в шаге от необдуманных действий, за которые потом будет стыдно.
Но он, как назло, молчит. Только смотрит на меня поверх стакана с виски.
Хм… Алкоголь в полдень? Для пилота это странно. Я знаю своего брата. И он очень редко может пропустить стаканчик вечером. Один. А британец вылакал уже вторую порцию.
Может, никакой он не пилот вовсе?
— Вы сказали, что улетаете сегодня.
— Рейс отложили на неопределенный срок, — пожал он плечами. — А вы здесь надолго?
Чистый британский акцент, помноженный на низкий хриплый голос, планомерно разъедают мой якорь здравомыслия. Боже, дай мне сил.
— Не знаю, — честно ответила я. — Можно сказать, что я в отпуске, но кое-какие дела еще осталась.
— Занимаетесь детьми? — он кивнул на папку «Юнисеф».
— Не имею привычки обсуждать дела своей организации с незнакомцами.
Он мельком улыбнулся и поболтал стакан так, что кубики льда, тихо звякнув, всколыхнули янтарную жидкость. При виде льда соски сразу же встали по стойке смирно.
Предательницы.
Он сделал глоток виски и поставил стакан на стол.
— Джек Картер, а вы?
А я уставилась на его длинные загорелые пальцы, протянутые поперек стола, и сглотнула.
Коснуться.
Мне нужно его коснуться.
— Наши страны не находятся в режиме холодной войны, — улыбнулся он уголками губ. — А еще я вас не съем.
Снова это порочное сравнение с едой. А еще такая обманчивая вежливость. С чего это тигр спрятал когти, а? С чего вдруг вспомнил о манерах?
Ладно. Была — не была.
Моя маленькая ладонь в его ручище совсем потерялась. Его пальцы были холодными, когда Джек, крепко обхватив мою ладонь, едва уловимо провел большим пальцем по моей коже.
Контраст грубости и нежности. Холода и тепла.
Табун мурашек тут же проскакал от запястья до самого плеча, растекаясь жидким пламенем по венам.
Черт. Дело плохо, если я так реагирую на простое рукопожатие.