— Пожалуйста, только не это!
— Мы лучше отдраим весь первый этаж!
— Убейте нас, если так!
— Аааа, не хочу умирать.
Несмотря на мольбы обречённых, училка лишь повела взглядом,
фыркнув, как дикий пёс.
— Умели нарушать дисциплину, умейте и отвечать за поступки, — с
наигранным пафосом заявила она, и чтобы не тянуть время,
развернулась, ринувшись прочь.
— Ага, нарушение дисциплины. Да твои сиськи, которых нет,
больше, чем наши проступки, — сказал я. Это уже беспредел. Не
хотелось такое терпеть.
— Лесовский! — взвизгнула женщина и обернулась. — Ты что там
такое несешь?
— Ничего.
— Тогда лично прослежу, чтоб ты вымыл все унитазы.
— Ага, твоим языком.
Черт, кажется, не сдержался. Но это тот редкий случай, когда
дерзость настолько зашкалила, что у Эммы отказало сознание.
Она не могла понять, как такой дятел как я может оскорблять
такую богиню. Не знаю, как объяснить, но училка офигела в прямом
смысле слова. Она подняла палец вверх, пролепетала что-то невнятное
и чуть ли не бегом бросилась подальше от нас.
Казалось, все должны радоваться. Я круто обломал эту стерву. Но
школота расселась на траве, опустив головы. Казалось, их привели на
расстрел. Несмотря на моральную стойкость, мне самому стало
грустно.
— Эй, бойцы, что закисли?! — воскликнул как можно бодрее. —
Никто ничего мыть не будет! Мы сливы в толчках поломаем. Сделаем им
гадам сухой закон!
На меня посмотрели как на придурка. Никто даже не улыбнулся.
Потом Коля тихо сказал:
— Дело не в мытье туалета. Точнее, не только в нем.
— Ха, тогда в чем же?
— В том, что там будут парни из группировки Бойцов. Однажды
наказанных послали на такую же шнягу. Бойцы подгадали момент,
пришли туда и макнули в унитаз всех парней.
— А девушек лапали, и потом тоже... макнули, — уточнила одна из
девчонок.
— Что ты сказала про лапанье? — спросила Вика.
— Эй, да что с тобой нахрен не так? — вскрикнул я, а потом
добавил спокойнее. — Значит, если мы пойдем мыть сортир, то эти
самые мажоры нас там опустят? — прищурившись, спросил у толпы.
Все дружно ответили «Да».
Я задумался на какое-то время, прошелся взад-вперед перед
строем. И понял, что нам повезло.
— Отлично! Эта лучшая новость за сотню лет! — радостно выпалил
я.
— Что это с ним?
— Бывает. Видно, спятил от горя, — послышались голоса
штрафников.
— Спятил я в далеких шестидесятых, салаги! А сейчас мой разум
чист как попка малолетней шалавы, готовой продать свою
девственность.