– Алин, сколько им еще восстанавливаться? Ты вроде говорила про
пять часов? – спросил я девушку.
– Чуть дольше, они проспят дольше, но будут ощущать себя
значительно лучше. У них, на удивление, крепкие организмы, –
обрадовала меня девушка. Место хоть и было относительно безопасно,
но задерживаться здесь, отгородившись от внешнего мира одной, пусть
и крепкой дверью, было довольно-таки неуютно.
Взяв второе кресло, доволок его до скафа, и вернувшись за
первым, соорудил из них, что-то наподобие лежака. Был он неудобен,
но стоило мне лишь прикрыть глаза, как я провалился в сон, не
обращая внимание на неудобную позу и отвратительный запах,
по-прежнему витавший в зале.
Я стоял в большом шлюзе, полном забитых и испуганных разумных,
облаченных в какие-то лохмотья, а кто-то был и вовсе голым,
демонстрируя следы побоев на своем теле. Вели эти отбросы себя
по-разному: кто-то выл не переставая, умоляя пощадить их, некоторые
матери протягивали на вытянутых руках детей мне и моим соратникам,
облаченным, как и я, в средние скафандры, словно прося унести своих
выродков. Мы же стояли неподвижно, лишь изредка шевеля
разрядниками, и уже привычно не обращали внимания на мольбы и
стоны.
Между собой эти люди были скованны цепями, не позволяющими им
свободно передвигаться без команды со стороны нашего центурия.
Изредка кто-то пытался кинуться на нас с голыми руками, но в ответ
на это в бунтовщика устремлялась белая молния, мгновенно заставляя
его корчиться в мучениях на полу. Остатки разряда же проскакивали
по цепи дальше, задевая соседей этого смелого идиота, образуя волну
падающих людей.
– Легат, мы собрали здесь всех Иных, – голос загрохотал в моей
голове, и я, поморщившись, мысленно убавил громкость.
Легат, как и центурий, был облачен в модифицированный средний
скаф, обеспечивающий полную защиту в данных условиях. Даже если мы
всем отрядом обратим наши орудия на этих двоих, шансов пережить это
сражение у нас не было, чего уж говорить об этих скованных
оборванцах.
Повернувшись в сторону подчинённого, легат махнул рукой,
указывая на створки шлюза:
– Приступайте. Пора смыть эту грязь с Ковчега.
Почти одновременно с его командой взвыли сирены, и помещение
окрасилось в алый цвет сигнальных ламп. Люди, осознав свою будущую
судьбу, в едином, полном отчаяния, порыве хлынули в сторону
карателей.