Возясь с последним звеном цепи, я заметил, как на меня, не
отрываясь смотрит один из немногих выживших Иных. Был он похож
больше на зверя, чем на человека, и обладал перепонками на руках и
ногах. В руках он держал небольшое тельце, прижимая к себе,
насколько позволяли цепи. Его большие, почти полностью белые,
глаза, казалось, прожигали меня насквозь.
Не выдержав этого взгляда, я подал команду, и наплечное оружие
захватило в прицел Иного.
– Отставить . . .! Я не отдавал такого приказа, . . .! – голос
легата звучал, словно он пытался достучаться до меня сквозь всю
толщу воды, разделявшую нас.
– Вы всегда нами… – сорвались слова с моих губ, а прицел, словно
повинуясь чьей-то команде, укрупнил картинку, и, заглянув еще
глубже в бездну этих глаз, я выстрелил.
Вспышка белого, вспышка черного. Белое, черное, белое, черное,
белое, черное, черное, черное…
И снова я оказался в том же самом подземелье, так же окруженный
пеплом, кружащимся в одному ему понятном ритме вокруг меня. Так же
ярко полыхали факелы, не давая нормального света. И так же я брел
мимо клеток с несчастными.
Их стало больше, и среди новых я смог разглядеть того самого
Иного, застреленного во время чистки. Чуть-чуть задержавшись возле
клетки, я увидел, как он висит в воздухе, но подняться выше ему не
дает цепь, сковавшая его ноги. Кусок ткани свертка, который он
держал в руках, был откинут в сторону, и из-под нее выглядывала
маленькая ручка.
– Ребенок? Младший брат или сестра? Просто случайно подобранный
в безуспешной попытке спасти? – внутренний голос твердил, что это
все бессмысленно, что все это произошло, происходит, будет
происходить.
Часть меня твердила, что подобное нельзя оставлять
безнаказанным, чудовищ, сотворивших такое, нужно изничтожать, не
зная спокойствия. Другая сторона шептала, что не стоит судить так
категорично, не узнав себя до конца.
Спасаясь от этих противоречий, сводящих с ума, я бежал вперед,
оставляя за собой клетки с Форхом и Дереком, с Алин и детьми, что
тоже появились в моем сне, но в их клетках клубился дым,
позволявший рассмотреть только лица.
Стоя перед последними клетками, я опять наблюдал борьбу
незнакомой девушки с нитями цвета меди. Попытавшись добраться до
неё, я лишь приблизился к седьмой клетке, которая призывно
распахнула вход, суля покой и умиротворение. Не в силах
сдерживаться, я бросил взгляд на незнакомку и шагнул в клеть.