– Я не желала тебе зла, правда! Мне просто хотелось жить. Ты не
представляешь, каково это быть внутри машины, постепенно теряя хоть
какое-то подобие чувств.
Алин, всхлипывая, продолжила:
– Когда ты перенес меня в этот костюм, я поняла, что ограничена
в своих возможностях. Мое предыдущее тело позволяло ощущать касания
к чему-либо, чувствовать дуновение воздуха, да даже туже самую
боль, в конце концов. Этот же металлический гроб их у меня забрал,
абсолютно все.
Девушка замолчала, словно заново пыталась вспомнить все те
ощущения, которых лишилась:
– Когда ты подключился к костюму, я в обход искина запустила
программу, снимающую ограничения на твою синхронизацию с
машиной.
– Ты же сама говорила, что это опасно! Какая тебе выгода от
моего слияния? – пораженно воскликнул я.
– Это позволило мне пропускать твои чувства и даже воспоминания
через себя, переживая их, как будто это происходит со мной, –
девушка опустила глаза вниз, испытывая чувство вины. Хотя теперь я
не был в этом уверен.
– А что было во время моего сна? Почему был такой расход
батареи? – у меня было стойкое ощущение, что ответ мне не
понравится, но я должен был его услышать.
– Я повысила скорость получения и обработки данных, поступающих
от тебя, и для этого мне пришлось поломать некоторые ограничивающие
протоколы, – тихо произнесла девушка.
– Твою мать! Что ты натворила?! – не выдержав, заорал на нее
я.
– Уровень синхронизации теперь не имеет ограничений и будет
расти все быстрее. Получая новые данные и переживая яркие эмоции,
ты лишь ускоряешь её.
– То есть, достигнув максимального уровня, я сольюсь с этим
големом? – подвел я итог ее словам.
– Не достигнешь, – а вот и последний шанс на спасение испарился
словно туман, – искин тоже эволюционирует вместе со мной. Так что
он просто не даст тебе занять свое место.
– Сука, ты понимаешь, что я не смогу тут прожить без брони и
дня? – меня начало колотить от злости. Захотелось обесточить
костюм, обеспечив этой дряни пару лет ее личного виртуального
ада.
– Вик, прошу тебя. Умоляю, не отключай меня! – глаза ее были
полны отчаянья, словно у человека, вокруг которого сжималось
огненное кольцо, и он понимал, что скоро сгорит заживо.
Переведя взгляд с нее на мирно спящих детей, я сделал глубокий
вздох стараясь хоть как-то успокоиться: