Судя по тому, как Рэф всматривался вперед, он не терял надежды,
что кто-то из его общины выжил. Я же не рисковал посылать в сторону
поселения сканеры, так как если там враги, то мы сразу же заявим о
себе. Если же поселение устояло, то они могут воспринять это как
очередное нападение и не совсем адекватно среагировать.
Чем дальше шли, тем более заметны становились следы боя.
Отметины от осколочных снарядов перемежались силуэтами тел,
оставленных на стенах от какого-то высокотемпературного оружия. Мой
резак даже рядом не стоял с чем-то подобным.
Обходя очередную кучу сгоревшего барахла, я услышал крик парня и
увидел, как тот выпрыгивает из корзины. Приземлившись на ноги, Рэф
бросился к стене и не дойдя до нее, упал на колени и
разрыдался.
Уже примерно догадываясь, что я там увижу, подошел к парню и
встал сбоку от него. На полу перед ним лежала оторванная голова, с
ужасными ранами на пол лица, в которых уже копошились какие-то
насекомые. Судя по поведению, да и по рассказу мальчишки, уж
слишком четкий след от взрыва просматривался на противоположной
стене, это мог быть только его дядя.
Не зная, что сказать, я лишь молча стоял рядом с ним и
внимательно следил за окружающей обстановкой. С одной стороны, мне
вроде должно быть, как минимум, грустно, ведь передо мной лежит
разумный, что когда-то жил, радовался и грустил, строил планы, а
теперь валяется мертвым в каком-то забытом всеми богами месте, и
над ним рыдает его близкий человек. С другой стороны, ничего
подобного не ощущал, все-таки все мы рано или поздно умрем, и его
смерть была далеко не самой худшей, как я уже мог заметить.
– Рэф, нам необходимо идти. Может, кто-то из твоих все-таки
выжил, и им сейчас требуется помощь, – я сам не верил в свои слова,
так как сомневаюсь, что члены общины, будь они живы, оставили бы
просто так гнить тело своего соплеменника, даже из практических
соображений.
Парень вздрогнул, услышав мой голос, посмотрел на меня глазами,
полными слез:
– Вик, а ты можешь использовать свой резак и сжечь его? Не хочу,
чтобы он тут оставался один.
Подобные мысли посещали и меня, но озвучивать их я не
осмеливался, не зная традиций местных жителей. Поэтому после слов
Рэфа просто взял в руку горелку и включил ее на максимум, слегка
расширив пламя.
Рэф встал с боку от меня и молча смотрел, как под яростным
пламенем начинает тлеть голова дяди. С каждой секундой плоть все
больше обугливалась, обнажая череп, а спустя несколько минут и на
его месте осталась лишь горка пепла.