Детские писатели разразились аплодисментами. К столу неторопливо вышел тот самый вальяжный, который обнимался с Рокотовым. Он положил на стол стопку увесистых книг в ярких обложках, толстую рукопись и уселся в кресло. «Наверное, очень опытный детский писатель, – решила Маша. – Сейчас его критиковать будут, а он ни капли не волнуется».
Заведующая поздравляла всех с наступающим Новым годом, а Маша рассматривала вальяжного. Напротив нее косила серым глазом на писателя рослая девушка в облегающей майке, по которой бежал длиннозубый зверек из популярного голливудского мультфильма, похожий на мутировавшую крысу.
– Но давайте вернемся к нашим чтениям, – предложила заведующая. – Перед Новым годом мы решили устроить особенный вечер, отличный от остальных. И сегодня Матвей Сергеевич выступит с не совсем…. детским.
– Совсем не детским, – поправил кто-то сбоку. Вальяжный писатель слегка кивнул.
Маша насторожилась. «Позвольте, позвольте… Что значит – не совсем детским? А каким же?» Впрочем, сообразив, что речь наверняка идет о критических статьях, она успокоилась. Ну что ж – еще лучше. Разберет сейчас творчество какого-нибудь Иванова, не оставит от бедолаги камня на камне. Писатели – они все такие. Особенно детские.
– Матвей Сергеевич, голубчик, давайте уж дальше вы сами, – улыбнулась заведующая и спряталась за камеру.
– Для начала, друзья, я хочу представить вам мою последнюю книгу, – поднялся писатель и помахал в воздухе книгой из стопки. Сощурившись, Маша разобрала название. «Под грудью Маты Хари». «Странное название для детской книжки, – удивилась она. – Может быть, что-то приключенческое?»
– Должен признать, что издание просто прекрасное, – с удовольствием сообщил писатель. – Бумага мелованная, обложка твердая, качественная, и содержание, не буду скромничать, соответствует оформлению. Всех желающих прошу подходить после чтений. А теперь – непосредственно к делу.
Писатель сел и обвел всех светлым взглядом.
– Мой роман называется («Роман? Вы что?! Какой роман?»)… впрочем, в названии я еще не уверен. Скажу одно, – Распутинский сделал вескую паузу, – он носит религиозно-сексуальный характер.
Маша перевела изумленный взгляд на Полину и увидела, что у той вытянулось лицо.
Писатель потянул с рукописи верхний лист, сотворил им в воздухе нечто вроде знамения и прочитал: