Дело в том, что еще в ресторане, когда княгиня торжественно усаживалась на извозчика, Борис успел передать через мальчишку записку для Саенко. В ней он писал, чтобы Саенко не мешкая направлялся к дому княгини и тихонько ждал там, наблюдая, не выйдет ли кто тайком. Если выйдет женщина, то Саенко следовало идти за ней и ни в коем случае не выпускать ее из виду, а иначе будут у них у всех большие неприятности. И вот наконец с улицы раздался знакомый резкий свист. Борис тешил себя надеждой, что никто, кроме него, не обратил на свист внимания.
Наконец княгиня зевнула и поднялась.
– Ладно, батюшка Борис Андреевич, повеселил ты нас. Завтра увидимся, а теперь пора на боковую.
Борис попрощался со старухой, потом заглянул в фиалковые глаза, надеясь найти там смятение, страх, злобу, наконец, но там было непроницаемо. Он сказал на прощание дежурный комплимент, его поблагодарили кивком.
Княгине прислуживали двое: горничная и лакей, он же кучер в одном лице. Эта пара была взята княгиней с собой из Москвы и очень ей предана. Лакей Федор проводил Бориса до выхода и, закрыв за ним, накинул на дверь здоровый железный крюк.
У крыльца горел фонарь, так что Борис сразу сделал два шага влево, чтобы выйти из круга света. Кто-то дернул его за рукав в темноте.
– Саенко, ну как тут?
– Все тихо, ваше благородие, никто из дому не выходил. А кого ждем-то?
– Знакомую я, братец, встретил. Баронессу Штраум. Очень нужно мне с ней словечком перекинуться не при посторонних.
Борис мучительно думал, что сейчас может предпринять баронесса. Если бы он был на ее месте, он попытался бы сбежать. Но у Бориса к ней множество вопросов, да еще можно воспользоваться знакомством ее с полковником Азаровым и кое-что выяснить.
– Вон ее окна, – шептал Саенко, – как раз с краю.
В двух крайних окнах мерцал свет и двигался стройный силуэт.
– Что, так и будем всю ночь караулить? – бубнил Саенко. – А может, она никуда и не денется?
– Денется, Саенко, еще как денется. В Феодосии всех вокруг пальца обвела. Так, обратно меня ни за что не впустят. Она на людях со мной и знаться не желает, притворяется, что незнакомы.
– А давайте я вас, ваше благородие, подсажу, – деловито предложил Саенко, которому хотелось спать. – Если вон за ту трубу зацепиться, а потом тем карнизом пройти, то аккуратненько в ее окно попадете. А оно не притворено. Мужчина вы молодой, сильный, тихонечко пролезете и побеседуете. А я на всякий пожарный случай внизу постою. Уж если скандал выйдет, прыгайте прямо вниз, в клумбу, авось ничего себе не сломаете – этаж-то второй.