.
В «Revue des deux mondes» писали тогда: «Кто упомнит заглавия всех книг, подписанных господином Дюма? Знает ли он их сам? Если он не ведет гроссбух с колонками „дебет“ и „кредит“, то наверняка <…> забыл не одно из своих детищ, для которых он является законным, незаконным или приемным отцом»[68].
Поговаривали, что Дюма держал у себя в подвале целую команду нищих литераторов. И через десять лет после того, как об этом написали большие журналы, в 1855 году, в небольшом богемном листке можно прочесть следующее живописное изображение удачливого романиста, которого автор именует де Санти: «Вернувшись домой, де Санти тщательно запирает входную дверь <…> и открывает маленькую потайную дверцу, скрытую за библиотекой. Так он попадает в довольно грязное, плохо освещенное помещение. Там сидит человек со спутанными волосами, с длинным гусиным пером в руке, поглядывающий мрачно, но подобострастно. В нем за версту можно узнать прирожденного романиста, хоть он всего лишь бывший министерский чиновник, познакомившийся с искусством Бальзака благодаря чтению „Constitutionnel“. Он и есть подлинный автор „Комнаты скелетов“, он и есть романист[69]»[70].
В период Второй республики парламент пытался бороться с засильем газетной литературы. Был установлен налог: сантим за каждый номер газеты с продолжением романа. После введения реакционных законов о печати, ограничивших свободу слова и потому придавших литературному разделу газеты еще большее значение, это положение вскоре утратило силу.
Высокие гонорары за литературные публикации в газетах в сочетании с выходом на широкую публику приносили их авторам большую популярность. Кое-кому представлялось возможным соединить имеющиеся у него славу и средства – и политическая карьера открывалась для него сама собой. Отсюда появлялись новые формы коррупции, и последствия их были серьезнее, чем злоупотребление именами известных авторов. И если уж у литераторов пробудилось политическое честолюбие, то режим поспешил направить его по верному пути. В 1846 году Сальванди, министр колоний, предложил Александру Дюма предпринять за счет правительства – на это было выделено 10 тысяч франков – поездку в Тунис, чтобы заняться пропагандой колонизации. Экспедиция оказалась неудачной, стоила немалых средств и закончилась малым депутатским запросом в парламенте. Более удачливым был Сю, не только увеличивший в результате успеха своих «Парижских тайн» число подписчиков «Constitutionnel» с 3,6 тысячи до 20 тысяч, но и избранный в депутаты голосами 130 тысяч парижских рабочих в 1850 году. Пролетарские избиратели выиграли от этого немного; Маркс назвал выборы «сентиментально смягчающим комментарием»