– Сгоняй-ка за бутылочкой холодной пепси, а потом поговорим, – сказал я, небрежным движением вытаскивая двадцатидолларовую купюру – все, что я заработал за последний месяц на кильке, – и загнал ее в карман его рубашки. Поступок, конечно, безумный, подумал я уже через мгновение, теперь придется сожрать всех своих кур. Толстопузый вытащил купюру, покрутил ее в пальцах, и я с наслаждением заметил, как меняется выражение его лица.
– Щас сделаю, – ответил он, удивительно точно находя грань между унижением и сохранением чувства собственного достоинства.
Когда он вынес из кафе запотевшую бутылку пепси-колы с пластиковым стаканчиком на горлышке, я сидел на бордюре в тени акации и обмахивал лицо носовым платком.
– Когда они машину заберут? – спросил я, отпивая из горлышка.
– Обещали сегодня. Ждем-с. – Его физиономия расплылась в улыбке.
– А подруга его, – я не сводил с толстопузого глаз и понял, что «подругу», то есть Анну, он видел и запомнил, – большую красную сумку с собой не несла?
Сумку я придумал на ходу, лишь бы что-нибудь спросить.
– Не было, – покачал он головой. – Ни большой, ни маленькой. Зачем бабе сумка, когда у мужика бумажник толстый? – добавил он и достаточно гадко улыбнулся.
– Это точно, – подтвердил я, поставил недопитую бутылку на асфальт и поднялся на ноги. – Ладно, пойду поищу их, а то второй день найти не могу.
Вот это я зря сказал. Толстопузый выкатил глаза от удивления, снова посмотрел на мои видавшие виды кроссовки и хмыкнул:
– Где ж ты их искать собрался? Ну и друг! Они ведь на яхте уплыли, – и он махнул в сторону моря. – Иди на пирс, встречай.
– А что, это хорошая идея, – кивнул я и быстро пошел по парку вниз.
– Ну, бля, и друг! – повторил толстопузый, должно быть, раздумывая, связываться опять со мной или нет.
Двадцать баксов отдать только за то, чтобы узнать, что Анна с любовником уплыла на яхте! – мысленно проклинал я себя. Идиот, недоумок! На что, Кирилл Андреевич, теперь прикажете жить?
И все-таки эти деньги я потратил не совсем зря. Я не хотел сам себе признаваться, но камень свалился с моих плеч. Теперь у Анны было железное алиби, и я мог с уверенностью сказать, что к похищению дракона ни она, ни водитель «Вольво» не имеют никакого отношения.
И что совершенно невероятно: во мне проснулось давно забытое чувство ревности.