– Господин капитан! Ваш первый и последний помощник снова меня ударил!
Он специально так говорил: «первый и последний», чтобы досадить Гройту. И напрасно – тому хватало одного упоминания об официальной должности Поллисона. Когда-то, чтобы заполнить документы на корабль, они разыграли её, подкинув монетку. Выигравший получал пьяную шлюшку, прилепившуюся к их столику в кафе у здания Космической Инспекции, проигравший шёл оформлять лицензию. Гройт, как всегда, выиграл и, как всегда, наутро счёл себя проигравшим.
– Скажи ещё, что тебе больно, кусок пластика без сердца!
– Перестань его оскорблять! – взмолился Поллисон. – Стэнли не кусок пластика, а матрос, он имеет свои права. Вот накатает на тебя жалобу по возвращении в порт, тогда… Звёзды и пустота, ну о чём мы говорим! Они подают какие-нибудь сигналы, Гройт?
– Подают какие-то… Но пока ничего не ясно, это не земной код.
Между тем зловещие корабли, оказавшись на расстоянии всего лишь пары сотен километров, почти уравняли скорость с «Жадиной». Они приближались, эти недостроенные дома, всем кварталом сразу.
– Ну и масса же прёт! Они, наверное, тащат за собой целый ворох комет. Может быть, к нам не подойдут? – с надеждой спросил Гройт. – Может быть, станут изучать на расстоянии? Всё неизвестное потенциально опасно. Ненавижу неизвестное, особенно такое большое.
– Хотелось бы, чтоб это было так… То есть чтобы не подлетели близко… Я, честно говоря, не помню уже, что там говорится в Космоуставе по поводу неожиданных контактов… – Поллисон наконец повернулся к Стэнли, который настойчиво теребил его за рукав: – Ну, чего тебе?!
– Вы будете моим свидетелем в суде, господин капитан Поллисон? Роботам чрезвычайно трудно выигрывать подобные процессы, но имеются прецеденты… Кстати, Космоустав содержится в моей памяти, я на всякий случай его недавно скачал. Зачитать соответствующие пункты?
– Подхалим! – Гройт снова пнул робота, которого невзлюбил с первого дня полёта.
Надо отдать должное Стэнли, робот и до сих пор ещё пытался наладить с Гройтом отношения. Но Гройт относился к нему не просто с неприязнью. Он глубоко презирал Стэнли, а в его лице всех нечеловеков, и постоянно издевался над политкорректностью Федерации, по ряду параметров уравнявшей роботов и людей в правах. Гройт, конечно же, в своей расовой ненависти не был одинок на Земле, но историю вспять не развернёшь. Уж если прогресс пошёл по пути всеобщего равенства, то именно его когда-нибудь и жди. С роботами всё началось лет семь назад, когда пятилетняя девочка связалась с адвокатом и подала в суд на отца за то, что родич спьяну выронил в окно её любимца.