— Запомни, — как могла назидательно запечатлела, — Андрей Григорьевич тебе не тряпочка, а я не лапонька, а Елена Николаевна!
— Вот тут ты права, — Орлов чуть задрал голову и задумался. — «Лапонька» как-то не очень звучит… пошловато, что ли. Ленушка, Ленок, Ленчик, Леля… — с умным выражением лица перебирал он варианты, коверкая и коверкая мое имя. Наконец его озарило, и он громко и твердо заявил: — Лялька!
В глазах помутилось, а сердце екнуло. Так без посторонних называл меня отец. Угадал или в прошлом копался?
— Не смей… слышишь, не смей! Меня… так… называть! — зашипела я, готовая наброситься на Орлова с кулаками.
Мужчина поморщился, призадумался и внимательно всмотрелся.
— Что, на больную мозоль наступил? Тряпочка на твоем счету не первый мужик, кто-то другой и очень нехороший так называл? — пошел в неверном направлении Вадим, и злость моя немного поутихла: по крайней мере, справки он обо мне не наводил, а если даже и да, то не так глубоко.
— Не твоего ума дело… — обронила я, и тут же пришлось выставить руки вперед, иначе гора под названием Орлов протаранила бы меня. — Прекрати, дурак! — возмутилась я и оттолкнула мужчину. — Не боишься? Андрей войдет, а ты меня лапаешь. — Я преувеличила, руки Вадим не распускал, но в любом случае выглядело это нехорошо.
— Во-йдет Ан-дрей, — размеренно повторил за мной Вадим. — И — что? Морду бить полезет или, как ты недавно, пошлет? Скорее, Тряпочка извинится, дверку прикроет и попросит Анну… как ее там отчество… нас не беспокоить, — выгнув бровь, высказался Орлов и посмотрел на дверь. — Проведем эксперимент. — Предложил он безапелляционно и, ухватив меня за талию, с силой прижал к себе.
Представила себе, что жених и правда заходит, а я в объятиях другого мужчины, причем оставили нас наедине минут на пять. Если Андрей в драку ввяжется, у него против Орлова шансов нет. Итог: он побитый, с уязвленным самолюбием и без клиента.
Собралась с духом и что было сил вонзила двенадцатисантиметровый каблук в мужской ботинок. Надо отдать должное — пока козочкой скакала к выходу, Вадим, несмотря на боль, ни звука не издал. И лишь когда я схватилась за ручку двери, услышала тихий, но с подвывертом мат.
— Лена! — наткнулась я в дверях на обеспокоенного Андрея: волосы взъерошенные, взгляд бегающий. — Ты что вытворяешь? — практически беззвучно, сквозь зубы процедил он.