– Папа, папа, там какие-то монстры играют в футбол дедушкиной головой!
На что папа мрачно ответил:
– Так ему и надо. Он был при жизни порядочным скрягой.
Лешка дернул меня за рукав, взволнованно требуя перевода.
– Не слабо, – выдохнул он, когда я передал ему смысл английского разговора. – Откуда они взялись?
Я уже ничего не понимал. Пацан какой-то, англичанин. Папаша его злобный. Дедушка без головы. Монстры… Бред кошачий.
Единственное, что я понял ясно, – это то, что надо поскорее удирать. Пока эти монстры и до нас не добрались. Лешка, по его глазам видно, был того же мнения.
Мы отползли от окна, короткими перебежками достигли забора и взлетели на него не хуже тети-Клавиного петуха Васьки.
Едва мы отбежали от Мрачного дома на безопасное расстояние, как в конце улицы показалась машина Грибкова. Мы переглянулись. Во сейчас будет! Он же не знает, что у него в подвале творится.
– Надо его предупредить! – сказал Алешка, и мы бросились навстречу машине, размахивая руками так, будто собирались остановить курьерский поезд у разрушенного бурей моста.
Грибков затормозил и высунул голову в окошко.
– У вас там, в доме!.. – заорали мы. – Там такое случилось!..
– Что? Что случилось? Пожар?
– Там какие-то чужие люди… Чей-то дедушка без головы… Кто-то воет изо всех сил… По-английски ругаются.
Вместо того чтобы испугаться, Грибков тоже сначала ругнулся, а потом рассмеялся:
– Фу! Ну вы даете! Да это мои дураки охранники развлекаются. Делать им нечего – английский изучают, я им аудиокассеты подарил.
Он улыбнулся во весь рот, но глаза у него были сердитые и озабоченные.
– Идите, дети, занимайтесь своими делами.
И он поехал к дому. А в машине у него – опять большие коробки, на которых нарисованы банки с пивом и пельмени с мясом.
Мы пошли домой. Немного смущенные, с одной стороны, и сильно задумчивые – с другой. Объяснение Грибкова нас не убедило.
– Врет он все, – сказал Алешка. – По глазам видно.
Мама развешивала белье на веревке, папа сидел с газетой на ступеньках дома. Родители нам обрадовались.
– Какое счастье! – сказал папа, сворачивая газету.
– Какое? – недоверчиво спросили мы, чувствуя очередной подвох.
– Огромное, – улыбнулся очень довольный папа. – Мама затеяла стирку, и у нее опять кончилась вода. – Папа сладко потянулся. – И она хотела послать меня к колодцу.