– Кстати, отец, – вспомнила мама. – Табуретку все-таки почини, у нее все время ножки вывинчиваются. Я с нее чуть не упала один раз.
– А я упал, – сказал Алешка. – Два раза.
– И я тоже, – добавил я.
Папа постарался уйти от этой темы.
– А вы как развлекались? – спросил он. – Кроме падения с табуретки. Как зоопарк?
– Содержательный, – задумчиво произнес Алеш– ка. – Только звери очень грустные.
– Ну, это понятно, – сказала мама. – Они ведь в неволе. Папа вон тоже, когда дома долго побудет, грустить начинает.
– А когда я на работе, – тут же оправдался папа, – то я по дому грущу. – И сразу перевел разговор на другую тему: – А попугая своего не видели?
– Видели одного… – Алешка опять задумался. – Похож на Прошкина.
– В профиль? – с улыбкой спросил папа.
– Голосом, – серьезно ответил Алешка. – Надо его Ростику показать. Он-то не ошибется. И Прошкин его сразу узнает. – И без всякого перехода: – Я пошел!
– Куда? – удивилась мама. – Ночь на дворе.
– К Ростику.
– Он спит давно.
– Он не спит и не ест, – сказал папа. – Он страдает. Ты лучше позвони ему, Алексей.
Алешка пошел в кабинет, начал названивать и скоро вернулся – озабоченный.
– Спит? – спросила мама. – Я же говорила.
– Страдает, – сказал Алешка. – Только не дома. А в каком-то другом месте.
– Как это? – удивилась мама.
– Уехал с родителями. А его бабушка сначала не говорила куда.
– А что она говорила?
– Что нормальные люди так поздно не звонят.
Мы, значит, ненормальные? Вот уж не думал!
– Пап, – сказал Алешка, – дай нам свой фотоаппарат. Который сразу снимки выдает. Я этого попугая сниму и фотографию Ростику пошлю. В Америку.
– В какую именно? – уточнил папа.
– А их много, что ли? – удивился Алешка.
– Хватает… Северная, Южная, Латинская… Ты уточни все-таки.
– Ладно, разберемся…
Утром Алешка написал объявления и послал меня их расклеивать.
– Ты только, Дим, на самых видных местах лепи. И где народу побольше. А потом в «Зверинец» поедем. Попугая фотографировать.
– И я с вами, – сказала мама. – Что-то я давно никаких попугаев не видела.
Алешка дипломатично промолчал, а я пошел расклеивать объявления. На самых видных местах. И где народу побольше. Возле метро, например.
– Эх ты! – сказал кто-то у меня за спиной, когда я приклеил на столб последний листок объявления. – Двоечник!
Да, зря я с Алешкиной писаниной не ознакомился заранее.