– Почему же только руки? – Жека был невозмутим. – Есть еще ноги. А также в нашем распоряжении разные простудные заболевания и вирусные инфекции.
В тишине раздавалось только урчание желудка вечно голодного Митрофанова. От удивления и возмущения никто и слова сказать не мог. Один Костомаровский довольно улыбался. Перспектива не идти на контрольную его только радовала.
Историк ушел, больше ничего не сказав. А что тут было говорить? Контрольная – это честная борьба, никаких обманов и хитростей здесь быть не должно. Да и помешать проверке знаний по алгебре учеников седьмых классов могло только стихийное бедствие в виде цунами или тайфуна. Но ни того, ни другого в Москве весной не бывает, поэтому обсуждай не обсуждай, контрольную все равно писать придется.
На пороге класса Викентий Михайлович разминулся с литератором. Стоял в дверях Сергей Юрьевич уже давно, слышал весь разговор 7-го «А», поэтому добродушно улыбался. Потом он долгим взглядом посмотрел на Карину и только после этого прошел к своему месту. Впереди их ждало обсуждение сложной судьбы собачки Каштанки.
А через два урока, на большой перемене, на вредную Крюкову опрокинулся стол с чайниками.
Дело было в столовой. Жизнерадостный звонок на большую перемену погнал проголодавшихся учеников самой обыкновенной общеобразовательной школы в самую обыкновенную столовую. Оттуда уже давно разносились призывные запахи подгоревшей запеканки и чего-то кислого.
Увлеченные творчеством великого писателя Антона Павловича Чехова ученики 7-го «А» появились в столовой одними из последних. Между столами и лавками вертелся круговорот. «Ашек» мгновенно прижало к окошку раздачи.
Внезапно среди всеобщего гвалта раздался грохот и перекрывающий его пронзительный визг.
Орала всегда тихая Ирка Крюкова. На нее упал стол, куда всегда ставили чайники с горячими чаем и какао. Но Крюковой крупно повезло: чай был слегка теплый, – так что отделалась Ирка легкими ушибами и сильным испугом.
Поднимали пострадавшую всем миром. Однако Крюкова повела себя странно. Вместо того чтобы обрадоваться неожиданно привалившему вниманию, она начала упираться и отбрыкиваться от тянущихся на помощь рук.
– Не трогайте! – верещала она. – Не подходите! – Ирка попыталась уползти обратно в коричневую лужу, натекшую из чайников. – Не надо!