Для тренировок по освоению эфира мы
выбрали просторную гостиную, в которой я спал. До боевых техник
Арина еще не дошла, в ее задачу входило освоение «сверхвосприятия»,
«чутья» и «дальнего зрения». Специальный полигон тут не требуется.
Сиди, тихонечко медитируй, открывай внутренний взор мирозданию на
трех планах. Ничего не взрывается, не горит, не леденеет. Окна во
время тренировок я распахиваю настежь, впуская в квартиру ветер и
вечернюю прохладу. От мошек спасает москитная сетка.
Располагаемся на ковре.
За окном — звезды, тьма, тихие
голоса прохожих. Кто-то играет на гитаре. Мы слышим ругань
супружеской пары двумя этажами ниже, вой отработавшей свой век
стиральной машины, бормотание телевизора, топот маленьких детей.
Всё это складывается в ткань бытия.
Твой дом был под самой крышей — в
нем немного ближе до звезд...
Я раскрыл перед собой полную картину
мироздания, взглянув на себя и свою девушку со стороны. Через
призму астрального восприятия. Я вижу, как сущность Арины тянется к
эфирному потоку, циркулирующему на уровне наших окон. Девушка легко
прикасается к энергии, напитывается эфиром, контуры ее души
начинают светиться, пульсировать. Ну же, давай! Арина неумело
раскидывает нити сигнальной паутинки, охватывает узлами и
пересечениями всю квартиру, пробирается еще дальше...
Хорошо.
— Пробуем «дальнее зрение», — тихо
говорю я.
Арина молча активирует нужную
технику. Я понимаю это по характерному световому следу,
протянувшемуся в бесконечность. Несколько минут моя ученица провела
в безмолвии, не шелохнувшись, не издав ни единого звука. Спустя
четверть часа мы оба открыли глаза.
— Ну? — не выдержал я. — Что ты
видела?
— Маму, — тихо ответила девушка. — Я
побывала дома.
Чувствую неладное.
Родители отказались от моего
бодигарда много лет назад. Религиозные фанатики, слепо
поклонявшиеся Балансу, сдали собственную дочь в монастырь. И
никогда не навещали, руководствуясь суровым обетом. Не знаю,
захотел бы я встречаться с такими уродами, но чужая душа — потемки.
Ребенка, тоскующего по матери, понять можно.
— Всё в порядке? — смотрю на девушку
с беспокойством.
А потом, спохватившись, начинаю
прислушиваться к ее эмоциям.
Боль.
Секунда — и я оказываюсь рядом,
обнимаю Арину за плечи. Девушка готова разрыдаться, но сдерживается
из последних сил. Берет себя в руки. Прижимается ко мне всем телом,
тяжело дышит и постепенно успокаивается.