— Когда-то я тоже жил здесь, — зачем-то вспомнил он, и тут же поспешил сменить тему. Запах краски щекотал ноздри. Но он тоже был доволен, тем, как потрудились ремонтники и дизайнеры. — Цвет стен и мебель хорошо контрастируют. Мне кажется, что здесь стало просторнее, чем раньше.
Лика, наконец, остановилась. Посреди гостиной залы. Волосы разметались по плечам, светлые серебряные глаза горят. Она абсолютно счастлива.
— Я в восторге, Макс! Не верю, что на все это…, — девушка развела руками, не находя слов. — Всего за неделю. И как ты успел?
— Ну, я не только валялся в постели, — усмехнулся Эванс. Ее щеки порозовели. Забавно, после всего, что между ними было за последние семь дней, она продолжает смущаться. Мило. Макс почувствовал возбуждение. Снова. А ведь утром они занимались любовью. И ночью, и прошлым вечером, и еще позавчера целый день, и все предыдущие дни. Навязчивое, не проходящее чувство. Словно одержимый подросток.
— А, по-моему, мы оба не вылезали из постели, — улыбнулась Лика, наклонив голову набок, — И по глазам вижу, что ты снова не против.
Ее смех, нежные мурлыкающе звуки и шаловливая улыбка добили Эванса.
— Не обновить ли нам диван? — приподняв бровь, спросил он, надвигаясь на девушку.
— Обязательно, иначе развалится.
Теперь захохотал Макс. Он схватил Анжелику за тонкую талию, привлекая к себе, и смеялся, спрятав лицо у нее в волосах.
— Он быстрее развалится, если мы не сможем вовремя остановиться.
Лика фыркнула, пожав плечами. Ее ладони скользнули под футболку Макса, снимая ненужный элемент одежды.
— А когда мы могли? — спросила она, глядя на него своими фантастическими серебряными глазами.
***
Вечером они гуляли по городу, держась за руки. Приятная привычка. Теперь прикосновения друг к другу стали жизненной необходимость, а еще недавно Лика боялась их, боялась Макса. Хотя нет. Неправда. Она не боялась Макса, никогда. Страх вызывали чувства, которые он пробуждал в ней. Что-то изменилось, неуловимо, кардинально. Сложно объяснить словами, как развеялись прежние опасения, растаяли принципы. Она всегда любила его, но теперь не нужно было скрывать, не нужно искать себе оправданий, не нужно прятаться на чердаке и до боли кусать губы, встречая утром очередную блондинку. Вот она — свобода! Анжелика почувствовала себя свободной, открывшись, отдавшись ему во всех мыслимых и немыслимых смыслах этого слова. Он бился в ее сердце. Темный ангел, которого она придумала и полюбила четыре года назад.