Он осторожно отбросил в сторону одеяло и, взяв девушку на руки, понес на свою половину номера. Энжи не проснулась. Сказался тяжелый день и сумасшедший вечер. Макс усмехнулся, вспомнив, как она растерялась в машине. Господи, какие огромные глаза у нее были, когда дурочка поняла, что ее время пришло. Но разве Энжи не об этом мечтала? У каждой девчонки есть свой кумир. Он не напрашивался. И в мыслях не было. Лика сама выбрала. Не заметить было невозможно. Макс и сам не мог поверить, что однажды что-то почувствует к угловатому подростку, и про себя посмеивался над ее влюбленностью. И она раздражала его безмерно. Щенячья преданность и робкие взгляды исподлобья. Он всегда ощущал неловкость, когда они были наедине. Все дело в ее глазах, которые, как зеркало отражали ее мысли. Он не говорил отцу, а тот не догадывался.
А потом Анжелика стала взрослеть. И уже не взгляд девочки-подростка, но женщины преследовал его. И ничего не меняло ее привязанности. Ни другие женщины, ни равнодушное отношение, ни откровенное пренебрежение. И эта игра затянула его. Он начал ждать. Она становилась старше. Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать…. Он находил причины, чтобы отсрочить, оттянуть момент. Безумие. Никто бы не понял его тяги к совсем юной девчонке. Даже, если ей исполнится двадцать пять, в глазах общества Макс Эванс останется ее опекуном. Но, когда Максу было дело до мнения общества?
Он положил ее на прохладные простыни. Она потянулась, повернулась на бок, поджав колени. Короткая шелковая сорочка обнажила длинные ноги до самых бедер. Темные волосы разметались по подушке. Макс сел рядом, изучающее скользнул по спящей девушке внимательным взглядом. Ее тело не было для него загадкой. Они жили в одном доме, купались в одном бассейне. Но одно дело смотреть, совсем другое — касаться. В самолете Энжи испугалась, отпрянула. И сейчас он не хотел тревожить ее умиротворенный сон. Пусть поспит. У них впереди много времени. Он долго ждал. Несколько часов ничего уже не изменят.
Макс разделся и лег рядом с девушкой, накрыв их обоих одеялом. Спустя минуту он уже спал.
Лика не сразу поняла, что ее наглым образом переместили, воспользовавшись крепким сном. Она мирно спала, вытянувшись на шелковых простынях, руки покоились под подушкой, одеяло, сбившись в комок, между ног. Ощущение источника тепла где-то совсем рядом, пробудило девушку. Она сонно моргнула, оглядываясь по сторонам. В темноте трудно было разобрать обстановку, тем более что в незнакомом месте. Лика хотела повернуться на другой бок и совершила роковую ошибку, потому что наткнулась на тот самый источник тепла, который ее смутил во сне. Не просто наткнулась, а прижалась спиной к безмятежно вздымающейся груди Макса Эванса. Никого другого, разумеется, в ее кровати, быть не могло. Хотя… Глаза привыкли к темноте, и теперь девушка разглядела, что находится в огромной постели Макса. Вздрогнув, как от ожога, девушка попыталась отпрянуть, но в этот самый момент на ее талию властно легла тяжелая рука мужчины, крепче прижимая к сильному горячему телу. Девушку бросило в жар, она лихорадочно пыталась придумать, как выйти из ситуации с минимальными потерями, но в тоже время тело ее наполнила предательская нега. Не хотелось ничего предпринимать. И какой смысл? Она уже дала свой ответ, оставшись здесь. Расслабиться, укутаться его теплом, плыть навстречу новым ощущениям. В темноте ее смущение останется незамеченным, но Лика чувствовала, как горит ее лицо. Тело покрылось испариной, от напряжения запульсировала кровь в висках. Она боялась дышать, боялась разбудить его и выдать свое бодрствование. Ладонь Макса лениво скользнула по ее животу, и вверх, накрыла грудь. Он прижался к ее бедрам, и девушка с ужасом поняла, что на нем совсем нет одежды. И одна часть его тела точно не спит. Точнее, две. Рука Макса мягко поглаживала грудь девушки сквозь тонкий шелк ночной рубашки. Лика лежала не шелохнувшись, оцепенев и почти ничего не чувствуя от испуга. Теплое равномерное дыхание Максимилиана шевелило волоски на затылке девушки. Спиной и ягодицами она ощущала всю мощь его сильного тела. Струйка пота стекла между лопаток. Слишком близко. Она дернулась, попыталась освободиться из крепких объятий. … Макс удержал ее. Губы прошлись по хрупкой девичьей шее.