– А это кто был? Твоя мама? Встретимся завтра? – спросил он. – Ты не занята?
– Нет, до пятницы я совершенно свободна, – сказала она. – Завтра, на том же месте.
– Кто это? – поинтересовалась мама, когда Оля нажала на «отбой». – И почему он попросил Диану?
– Мамочка, Теону! – Она засмеялась, как сумасшедшая, и бросилась обнимать маму. – Это у меня прозвище такое.
– Прозвище? И что оно значит? Это ведь женское имя!
– Да, да, да, скоро новый фильм выйдет, где героиню так зовут. Вернее, мультик… Разве ты не слышала? Надо обязательно в кино сходить. Так вот, Никита – мой новый знакомый, очень, очень хороший парень. Мамочка, в следующий раз не хватай мой телефон, просто зови меня.
– Хорошо. Однако, у тебя прозвище, оказывается? – пожала плечами мама. – Хотя чему я удивляюсь – вы же еще дети.
На следующий день их отпустили из школы намного раньше. Русский с литературой отменили – Асаф Каюмович уехал на какой-то семинар, посвященный Достоевскому.
Был чудесный день конца мая, стояло настоящее летнее тепло.
Оля с Мусей уже подходили к дому, как вдруг заметили впереди себя что-то странное.
– Это Борька, – сказала Муся, прищуриваясь, – она была немного близорука. – Чего это он там кулаками машет?
– Кажется, я догадываюсь чего, – помрачнела Оля. – Развелось тут шпаны. Участкового на них не хватает. Эх, была бы моя воля…
Впереди, в небольшом пространстве между двух домов, стояли, держась за руки, Эльвира со Стасом – Оля его сразу узнала. А перед ними – Борька Фещенко. Кулаки его были сжаты весьма недвусмысленно.
– Хорошо, что он один, а не с дружками, – мрачно произнесла Оля. – Надо влюбленных выручать.
– Надо, – вздохнула Муся. – У тебя есть план?
– У меня есть план. Очень простой – если Борька начнет задирать Элькиного кавалера, мы поднимем такой крик, что весь квартал сюда сбежится.
– Гениально! – опять вздохнула Муся.
Девочки подошли ближе.
– Если я тебя еще раз здесь увижу, мымрик очкастый… – угрожающе говорил Фещенко.
– Боря, не надо, пропусти нас! – сердито и испуганно воскликнула Эльвира. – К чему тебе лишние неприятности? Вон, люди идут.
Борька оглянулся и увидел Мусю с Олей.
– Эти, что ли? – презрительно сплюнул он. – Это еще не люди.
– А кто же? – обиженно спросила Муся – ее повышенное чувство справедливости опять напомнило о себе.
– Так, мелочь пузатая, – усмехнулся тот. – Так вот, патлатик-волосатик…