Я кивнул, припоминая здоровенного, что называется, «косая сажень в плечах», мужа Катиной школьной подруги.
– Так ты представляешь – он повесился. Прямо дома у себя. Ему кто-то позвонил, он закрылся в комнате, долго разговаривал, а потом… В общем, Надька через час вызвала милицию, сломали дверь, но уже поздно…
Неприятный холодок проскользнул где-то внутри, на краткий миг возник, нет не сам страх, а только призрачная его тень. Я нахмурился:
– И что? Может, у него депрессия была или пьяный был?
– Да ты что. Он и не пил почти, и веселый был всегда. Да и на работе у него все шло хорошо. А вот так вот раз – и нет человека. Надька себе места не находит, плачет все время. У них же двое детей.
Представить себе, как большой, жизнерадостный человек снимет трубку телефона, выслушивает звонившего, потом хладнокровно запирает дверь, и вешается – для моего воображения это непосильная задача. Чертовщина какая-то.
– Кать, ну, а причину-то выяснили? Может, он записку оставил?
– Да не было никаких причин. И записок он не оставлял. Я же тебе говорю – и на работе у него все было нормально, и с Надькой они жили душа в душу. Наверное, это как-то связано с тем звонком, но милиция ничего выяснить не смогла, кто звонил, чего говорил…
Разговор затих сам собой. Я закрыл глаза, но уснуть сразу не получилось – маленький зародыш страха, поселившийся где-то в душе, словно покалывал меня, словно нашептывал: «Это все не случайно, это все не просто так…» И долго еще лежал я без сна, всматриваясь в светящиеся стрелки часов на стене. Человек, как известно, предполагает, а судьба располагает…
***
Где-то в центре Москвы…
– Ну, а что думает по этому поводу Андрей Эдуардович?
Маленький, лысый человек, сидевший за одной из сторон аспидно-черного, абсолютно пустого треугольного стола, повернул голову к пожилому, полному мужчине, глыбившемуся в кресле слева. Тот снял с крупного, пористого носа старомодные очки в золотой оправе, достал из кармана пиджака огромных размеров синий носовой платок, задумчиво протер стекла. Потом водрузил очки обратно на нос, метнул острый взгляд из-под седых кустистых бровей на третьего собеседника, высокого, моложавого, с идеальным пробором и маской безучастности на тонком, холеном лице, выдержал паузу, наконец сказал густым басом:
– Я с самого начала предлагал выходить на разработчика, на автора проекта. Что толку разговаривать с этими… с руководством, если в «барбосах» у них сидит бывший «гэбэшник», целый «полкан». Да «глубинники» наверняка контролируют деятельность этой шаражки. А автор гуляет под небом голубым, гениальный и голодный. Кстати, Дмитрий Дмитриевич, кто он?