Эвелина, выйдя проводить искателя, сердцем почувствовала его неуверенность:
— Что гнетёт тебя, мальчик мой? — спросила она, ероша тёмные непослушные кудри сына. — Не впервые ты отправляешься в мир людей, тебя там хорошо знают, почему же такая дрожь в твоих пальцах?
Уирисс невольно залюбовался лицом, которое как всякий любящий сын считал самым красивым и добрым, вдохнул сладкий и родной аромат светлых, уложенных вокруг головы волос и убрал руку с материнского плеча, поняв, что проявление нежности выдало его:
— Трудностями искательства меня не испугать, милая императрица, — отвечал он. — Не хочу разочаровать братьев и отцовских приближённых. Увы, именно это случится после моего возвращения.
— Как ты можешь знать о том, что случится разочарование?
— В той земле, куда я летал за невестами для драконов, не осталось красавиц. Мне будет неприятно принимать насмешки и оправдываться в том, что не нашёл для себя достойной жены.
— Не я ли учила своих детей, что внешность не главное? — укорила его мать. — Что тебе мнение других? Нужно лишь, чтобы девушка нравилась тебе, так и скажешь острякам.
Уирисс ничего не ответил на это, преклонил колено, получив материнское благословение, и, когда Эвелина отошла в сторону, окутал себя пламенем, открывая врата между мирами.
Постояв немного, женщина повернулась, чтобы идти в зал, дорогу ей преградила белёсая тень. Эвелина остановилась и сказала строго:
— Анаксиос, брось эти шутки. Они хороши для подростка, но не для взрослого дракона!
— Прости, мама, не удержался, — из-за угла вышел рослый мужчина. Серебро его волос могло натолкнуть на мысли о седине, но это был естественный цвет, доставшийся Анаксиосу от родной матери — сестры Рудисвуна. Младенцем приняла его семья императора, считая одним из семи сыновей, хотя многое в характере юноши раздражало приёмных родителей. Привычка создавать астрального двойника и пугать слуг и гостей не была безобидной, судя по злорадству, с каким проказник хохотал над жертвами своих шуток.
Эвелина наклонила голову в знак прощения и собралась продолжить путь, но замерла, услышав невнятное бормотание.
— Ты что-то сказал?
— Он не вернётся, мама, — Анаксиос не прятал саркастическую улыбку.
— Почему? — вскинулась женщина. — Откуда такая глупая уверенность?
— Гордыня не позволит Уириссу прийти ни с чем, и тем паче, привести в замок уродку.