Эдмун понизил голос только для проформы, явно не волнуясь, что ему достанется за подобное отношения к студентам – официально, в Академии порицались высокомерие и гордыня. И не прогадал – делая вид, что внезапно оглохла, мэтресса Лойд уткнулась носом в его тетрадь, чего ни разу еще не сделала за все время принятия экзаменов.
А ректор… О, ректор не стал даже притворяться, что не слышит. Выгнув бровь, он с интересом следил за происходящим, явно ожидая от меня ответной реакции. Для него я уже была отработанным материалом – он явно больше не испытывал ко мне ни раздражения, ни, тем более, злости. Пройденный этап, всего лишь еще одна выскочка из плебса, посмевшая поднять нос выше собственной головы и получившая по этому самому носу.
И я чуть ни поддалась на эту провокацию. Чуть ни наехала на говнюка Грейвора со всей нахрапистостью уличной торговки – на потеху господину ректору. О, я умела наехать… На меня, если разобраться, где сядешь, там и слезешь…
Но вдруг остановилась, поняв, что именно этого от меня и ждут – доказательств, что я недостойна этих стен, что мое место там – в толпе низших сословий, неотесанных и необразованных теток и румяных девах, поплевывающих семечки.
Не дождешься! – одними губами произнесла я направлении ботинок господина ректора, молча отдала свой заваленный экзамен профессорше и вышла из класса.
Потому что я вспомнила, что у меня есть еще один туз в рукаве – тот самый, о котором отец просил молчать и если уж и воспользоваться когда-нибудь, то только в самой аховой ситуации, на волоске от смерти.
Что ж, папочка… если вы твердо решили выдать меня замуж за лорда Грааса, я ведь умру. Вот как только он коснется меня своими трясущимися, потными ручонками, так сразу и умру. Так что, не обессудь, дорогой родитель, если твоя дочь все же использует некую способность, доставшуюся нам всем от прабабки-ведьмы – дабы сей печальной участи избежать.
Вминая форменные ботинки в пол, я быстро шла по коридору, не обращая внимания ни на насмешливые взгляды, ни на дружелюбно-сочувственные. Каким-то волшебным образом новость о том, что я валю экзамен, уже стала достоянием общественности – если не всей, то большей ее части.
Плевать. Я сама решу свою судьбу – пусть и рискну ради этого так, как еще никогда в жизни не рисковала. «Туз» ведь в рукаве у меня не простой, а такой, за который можно и в тюрьму загреметь – с того, кстати, самого Восстания, подробности о котором я так и не удосужилась выучить.